Вейн передал коробочку Фангу, достал из кармана ручку и записал номер, затем отдал его Ашерону.
Эш сунул бумажку с телефонным номером в карман... и в этот миг заметил, что их окружают другие страты.
Они появились из-за угла быстро и бесшумно, словно стая одичавших псов. Двигаясь врассыпную, одетые в черное, они напоминали группу убийц — каковыми, собственно, и являлись.
Люди на улице шарахались от них и провожали нервными взглядами.
Для Темных Охотников такое поведение было бы неприемлемо. Но зверолюди не слишком заботятся о маскировке. Их правила просты: кто встанет у них на пути — будет съеден.
Страты окружили Ашерона и Ника.
«Фило» — на языке катагари означало «товарищ» или «брат»: так называют друг друга члены одной стаи. Эш заметил, в какой язвительной улыбке изогнулись при этом губы Стефана. Разумеется, никакой братской любви к Вейну и Фангу он не испытывал. Но, так или иначе, они были членами стаи, а Эш — чужим; а в присутствии чужаков стая всегда действовала как одно целое.
Сузив глаза, Стефан перевел взгляд на Вейна:
Вейн фыркнул, покосившись на Ника:
Стефан изготовился было для атаки, но стальной взгляд Вейна заставил седого волка попятиться. Стефан был вожаком стратов благодаря возрасту и опыту, но Вейн не подчинил стаю себе лишь потому, что пока просто не пробовал это сделать. Ни для кого не было секретом, кто одержит победу, если эти двое схлестнутся в схватке.
Вейн и Фанг задержались.
Ашерон кивнул.
Братья догнали сородичей и оседлали мотоциклы, припаркованные на углу.
Эш не двигался, пока они не скрылись из виду.
В этот миг у него зазвонил телефон.
Эш ответил — и услышал голос Тейлона, полный боли и ярости:
12
Тейлон был в ярости. Он звал Сиару, но та не откликалась. Пытался выйти в мир духов сам — и не мог.
Всепоглощающая ярость лишала его Силы. Нужно успокоиться. Рассуждать разумно...
Нет, невозможно.
Он мог думать только о Саншайн.
Она — среди врагов, в неизвестности, совсем одна. Рядом нет никого, кто бы ее защитил. Если только она... если с ней что-нибудь случится, — он найдет способ!.. Он заставит Камула заплатить! Бог или не бог, — он не посмеет снова причинить ей вред!
Словно лев в клетке, Тейлон мерил шагами пустой клуб. Гнев кипел в его груди, струился по жилам, красной пеленой застилал свет перед глазами. Хотелось рвать, ломать, крушить, уничтожать все вокруг голыми руками... или клыками.
Темная сторона его природы вырвалась наружу, и теперь, впервые в жизни, он до какой- то степени понимал Зарека.
Мощная первобытная ярость захватила его целиком.
Со всей силы Тейлон саданул кулаком по кирпичной стене.
— Я верну ее! — прорычал он.
Его израненное тело ныло и кровоточило, ему хотелось спать. Но он не спешил подниматься наверх, хоть и знал, что сон должен исцелить его раны.
Спать — значит попусту тратить время. Нет, он не будет спать.
Он останется на ногах, пусть даже это его убьет.
Вновь и вновь в мозгу его прокручивалась страшная картина: Нинья снова умирает у него на руках, только на этот раз у нее — лицо Саншайн. Вновь и вновь он слышал ее нежный голос с южным выговором, зовущий его по имени...
Едва сядет солнце, — он отправится на поиски Саншайн. Неважно, чего это ему будет стоить.
И да помогут боги всем, кому хватит глупости встать у него на пути!
За четверть часа до заката в полутемный холл клуба вошли Ашерон и Ник. Тейлон отступил в полумрак, прячась от меркнущего солнечного света.
Тейлон ответил не сразу — он боролся с яростью и страхом. Чувства кипели в нем с такой силой, что, казалось, не будь его Сила подточена ранами, — одной силой мысли он сровнял бы этот дом с землей.
Увидев раны Тейлона, Эш покачал головой.
Тейлон бросил на него усталый взгляд.
