Надо до нее добраться.
Наверное, в борьбе с богом бейсбольная бита — слабое оружие. Но лучше один шанс из тысячи, чем ни единого шанса!
Однако на полдороге к спальне Саншайн осознала, что ранена вовсе не пулей.
Это был какой-то мощный транквилизатор.
Все поплыло у нее перед глазами. Пол под ногами закачался. Идти стало так тяжело, как будто каждая нога весила тысячу тонн.
А в следующий миг все вокруг провалилось во тьму.
...Тейлон, израненный, залитый кровью, сражался из последних сил. Но каждый раз, как он поднимался на ноги, громилы ослепляли его своими фонарями и дырявили пулями. Воспаленные от света глаза уже почти ничего не видели.
Но Тейлон знал: он должен добраться до Саншайн.
Камул бросил в него молнию, и орудие бога пригвоздило Тейлона к дальней стене.
Перешагивая через лужи крови, Камул неторопливо подошел к лежащей без сознания Саншайн, поднял ее на руки.
Тейлон взревел, словно дикий зверь:
Камул запрокинул голову и от души расхохотался; затем повернулся и пошел прочь.
Задыхаясь от боли и ярости, Тейлон упал на колени. Он был весь покрыт кровью, и ноги его скользили по залитому кровью полу. Но он должен встать! Должен спасти Саншайн!
Кто-то сорвал с окон шторы, и в комнату хлынул солнечный свет.
Тейлон зарычал. Обжигающая боль придала ему сил: он вскочил и бросился к двери, за которой исчез Камул.
Трое громил попытались его остановить.
Тейлон расшвырял их и бросился вниз по лестнице.
Камул и его спутники покидали клуб через заднюю дверь.
Думая лишь о безопасности Саншайн, Тейлон совсем забыл о том, что на дворе день. Вспомнил он об этом лишь тогда, когда солнечные лучи обожгли ему кожу. Выругавшись, Тейлон бросился назад, в спасительный полумрак клу
Перед тем как сесть, Камул обернулся к Тейлону, приподнял голову Саншайн, показал ему ее лицо:
С этими словами он уложил Саншайн в машину, сел за руль и тронулся с места.
Неужели и на этот раз он станет ее убийцей?!
11
Около четырех часов пополудни, завернув за угол Пешеходной Аллеи, Ник заметил возле кафе «На Углу» Ашерона.
Эш стоял, прислонившись к красной кирпичной стене, сложив руки на груди: поза его казалась расслабленной и беспечной, но Ник знал, что атлантиец готов в любой миг ответить ударом на удар.
Одетый в черные кожаные штаны, футболку и длинный плащ в колониальном стиле, Ашерон небрежно скользил глазами по толпе туристов.
А те опасливо обходили его стороной, словно чувствовали исходящую от него темную, смертельно опасную ауру. Такое чувство возникает у человека в присутствии хищника из джунглей, тигра или леопарда — огромного, грациозного, сказочно прекрасного, но в любой момент готового тобой позавтракать.
Старейшего из Темных Охотников боялись — или, по меньшей мере, остерегались — все, кто его знал. Обычно люди старались не иметь с ним дела, а если все же приходилось общаться с Ашероном, переживали это примерно гак же, как визит к зубному врачу.
Нику, откровенно говоря, было его жаль. Должно быть, тяжело обладать Силой, которая отталкивает от тебя людей. Не случайно Эш никого не подпускал к себе вплотную — ни физически, ни душевно.
Сам Ник старался вести себя с Ашероном гак же, как с любым другим, непринужденно и задиристо, — и подозревал, что Эшу это по душе.
Во всяком случае, с Ником он держался свободнее, чем с другими Оруженосцами и Охотниками.
— Мама, смотри, великан!
Звонкий детский голосок — малышка лет пяти указывала на Ашерона своей матери.
Бросив один взгляд на Ашерона, мать изменилась в лице, подхватила дочку на руки и торопливо зашагала в противоположную сторону, к собору.
Девочка все оглядывалась и теребила мать за рукав. Ашерон помахал ей рукой.
Бедняга.
Ник подошел ближе.
Ашерон сдвинул темные очки на кончик носа, одарил Ника невеселой улыбкой:
Пожалуй, он прав. В самом Ашероне было что-то пугающее. Его внешность, или манеры, или аура, или, быть может, все сразу ясно говорило, что он не человек.
Ник заметил, что Ашерон в очередной раз сменил цвет волос. Еще сегодня утром, у Кириана, он ходил с пурпурными.
Ник рассмеялся в ответ.
Эш отлепился от стены и поднял с земли свой черный рюкзак. Никогда Ник не видел Ашерона без рюкзака — и не раз спрашивал себя, что атлантиец там прячет.
Впрочем, он не самоубийца, чтобы это выяснять. За своим рюкзаком Ашерон следил, словно за сундуком с сокровищами.
Ник кивнул в сторону ресторана, в этот ранний час еще полупустого:
Так он поступал всегда — никому не позволял идти за собой следом. Вставал и садился всегда спиной к стене — так, чтобы видеть все, что происходит вокруг, чтобы никто не мог незаметно подобраться к нему сзади.
Мать Ника называла такие привычки «инстинктом стрелка»: так ведет себя человек, привыкший в
