— Просто умираю!
— Что ж ты раньше молчала? — спросил Фиглер, доставая сигарету из своего кармана.
— О, вы так добры, — процедила Ви, но Фиглер, который был глух к любого рода иронии, ответил:
— Добр? Слушай, каждое утро я покупаю пачку сигарет и, клянусь тебе, к полудню умудряюсь раздать минимум полпачки.
Ви повернулась к Душителю, который, держа бокал с шампанским в огромной черной лапище, зачарованно наблюдал, как на поверхности лопаются крошечные пузырьки.
— О-ой, наверное, это так здорово — быть знаменитым борцом. Могу я называть тебя Чарли?
— Угху, — только и ответил Душитель.
— Будущий чемпион мира! — провозгласил Фабиан, раскрасневшись от вина и от сознания собственной значимости. — Ломает ноги, что твои спички! Разрывает пополам две толстенные телефонные книги, словно папиросную бумагу! Ему подкову распрямить — это так, тьфу! Да его все боятся, как самого дьявола! Ох и задаст он им жару! Он псих, говорю вам, просто зверь! Безумный Магуайр думал, что он круче всех, пока не повстречал Душителя — видели бы вы, как он его разделал! Реки крови! Трем дамам стало дурно. Будь я проклят, но когда я берусь за дело… Эй, какого черта? Бутылка-то пустая! Бог мой, одна бутылка — считай что ничего. Сплошное надувательство. На вид здоровенная бутылища, но стекло-то толщиной в целый дюйм — и гляньте на эту огромную вмятину на донышке. Так что давайте…
— Ну, кто пойдет танцевать? — спросила Ви.
— Мы с Хелен, — ответил Фабиан. Он вскочил на ноги, цепко схватил Хелен за руку и потащил ее на середину танцзала, бросив Адаму через плечо:
— Еще одну бутылку того же самого, приятель!
Они были единственной танцующей парой. Фабиан ощущал на себе пристальные взгляды всего клуба. Он заорал музыкантам:
— Ну-ка поживее! Больше жизни, ребята, и я вас всех угощу выпивкой! — Руки пианиста забегали по клавишам. — Быстрей! Еще быстрей! — вопил Фабиан, тесно прижимаясь к Хелен. — А ну, детка, покажем им, что такое настоящий темп! — И он закружил ее в вихре танца на мотив «Южноамериканского Джо», исполняемого в бешеном ритме. Розовые огни вертелись над его головой, а глаза следовали за спиралью на стенах…
— Бог мой, а ты неплохо танцуешь! — проговорил Фабиан, когда музыка смолкла и они вернулись к столику. — Боже, Боже, если бы Элеанор Пауэлл могла так танцевать… Уф, от этих чертовых огней у меня голова кругом. Черт, а ты славная девушка… Эй, приятель! Где же вторая бутылка?
— Вот она, — сказал Адам.
Пум! — хлопнула пробка. Золотистое вино весело заискрилось в бокалах.
— Два фунта десять шиллингов, сэр.
— А, гулять так гулять! — крикнул Фабиан, швыряя на поднос три фунта. — Что проку в деньгах, коли их нельзя потратить?
Ви залпом выпила шампанское и, схватив Фиглера за вялую белую руку, проговорила:
— Этот поросенок пошел на базар, этот поросенок дома остался…
— Хватит дурачиться, — сказал Фиглер.
— Эй, Душитель! — угрожающе заорал Фабиан. — Смотри, сегодня это твой последний бокал.
— Ладно, Гарри, — отозвался Душитель.
— Я должен присматривать за ним, понимаешь, Хелен? Этот парень стоит миллион долларов. Черт, похоже, я снова возвращаюсь в большой бизнес. Трудно поверить, но в этой проклятой стране я должен вкалывать как проклятый — как проклятый, ясно? — за несчастные пятьдесят-шестьдесят фунтов в неделю. Что ты на это скажешь?
— Хотела бы я зарабатывать хоть четверть этих денег, — вздохнула Хелен, — я живу на те деньги, что мне дают здесь. Вот так…
— Как я тебя понимаю, — проникновенно говорил Фабиан, сжимая ее руку. — Я знаю, каково вам, девчонкам, зарабатывать себе на жизнь. Я тоже когда-то был бедным. Ха, даже вспомнить страшно! Ты не поверишь, глядя на меня сейчас, но было время, когда я надрывался за десять-двенадцать фунтов в неделю. Черт, мне ли не знать, что такое перебиваться с хлеба на воду! Но теперь-то я займусь настоящим делом. — Он вытащил из карману пухлую пачку банкнот, подбросил ее в воздух, поймал и снова положил в карман.
— Гарри! — воскликнул Фиглер. — Позволь мне присмотреть за деньгами до завтра.
— Черт побери, Джо, я и сам могу о себе позаботиться… Слушай, Хелен, расскажи мне о себе все- все. Ты ведь в этом заведении недавно, верно?
— Да, совсем недавно.
— И всю жизнь прожила в Лондоне?
— Нет, вообще-то я жила в Сассексе.[23]
— С родителями, наверно?
— Нет, у меня только сестра.
— Вот как? Ну, ну, ну! Давай-давай, пей, чего ты? А тебе хватит, Душитель. Но вот что я сейчас сделаю: я куплю тебе большую толстую сигару… Эй, приятель!
— Да, сэр? — отозвался Адам.
— Сигары.
— Коробку?
— Нет, одну для будущего чемпиона мира в тяжелом весе. Тебе тоже, Джо?
— Нет. Слушай, Гарри, не сходи с ума. Ради всего святого, оставь хоть немного…
— Расслабься, Джо, обойдемся без сцен. У меня будет столько денег, сколько я захочу, — проговорил Фабиан, понизив голос. — Эй, милашка, дай-ка нам сигару.
Разносчица была готова целовать Фабиану руки.
— О да, сэр! Сигары, сэр. «Корона-Корона» или «Боливар»? Или «Ромео и Джульетта»?
— Клянусь Богом, это неплохая идея для песни! «Ромео и Джульетта… А-а-а…» — пропел Фабиан на мотив «Сеньоры, сеньориты». — Или вот, слушай: «Корона, корона, мне без тебя так плохо, вернись ко мне, вернись!..»
— Чудесно, — воскликнула Хелен.
— Ну, милашка, дай Чемпиону-тяжеловесу самую большую сигару в этом заведении.
— Да, сэр.
— И это… Приятель! Принеси-ка нам выпить чего-нибудь стоящего. Эта дрянь была отвратительна. Принеси бутылку виски.
— Да, сэр.
— Но, Гарри, послушай…
— Ай, да отвяжись ты, старый скупердяй. Я что, прошу тебя платить? Мы должны хоть немного повеселиться, прежде чем приняться за дело. Верно?
— А когда мы закончим веселиться, деньги-то у нас на дело останутся?
— Говорю тебе, Джо, я могу раздобыть денег в любой момент, хоть тысячу, если пожелаю… Ну-ка, Хелен, давай потанцуем.
Он поднялся, слегка пошатываясь, и, держа Хелен за руку, отправился танцевать. Фиглер мрачно наблюдал за ними, пока они не вернулись.
— Бог мой, вот это я понимаю! — воскликнул Фабиан. — У тебя шикарное чувство ритма! Да ты имеешь все шансы стать звездой! Все, как говорится, при тебе! Слушай…
— Гарри, — настойчиво проговорил Фиглер, — отдай мне деньги, Гарри.
— Тридцать пять шиллингов, пожалуйста, — сказал Адам, ставя на стол бутылку виски. — Содовую?
— Разумеется содовую.
— Это будет еще пять шиллингов.
— Ты не против, если я выпью имбирного эля? — спросила Хелен.
— Ты что, шутишь?! Все мое — твое!
