Зелинский допил коньяк, взял рюмку, из которой пил Спикер, и бросил ее в камин.
Спасибо за службу, Андрюша. Извини, но ты переступил черту. Без разрешения присвоил себе право казнить или миловать. Этак ты завтра решишь, что для моей безопасности надо убрать меня самого. Ну конечно, чего распыляться? Самое безопасное место – деревянный тулуп на глубине два метра. Я решил, Александр Михайлович, что вам он как раз.
Нет, Андрюша, ты хоть и грамотный, хоть и умелый, но всего лишь слуга, которого наняли… Да, не в меру усердный слуга. Головушку клинит на поворотах. Так нельзя. Такое усердие слишком бросается в глаза. Отдохни, Андрюша, отдохни.
Жалко Сергея. Ладно б месяца через два. Пока новый человек вникнет…
Зелинский взглянул на каминные часы, хлопнул по карману халата и, сгорая от любопытства, покинУЛ комнату, перейдя в рабочий кабинет. Там он включил “двойку”, вставил в щель кассету и нажал на “пуск”.
Глава 15
Гончаров прервал цепочку собственного бесконечного мата, разбавив его нейтральным “блин”.
– Ты не быкуй! – Вовчик так и не понял, что стряслось. – Давай без блинов. Паша чуть сбавил.
– Полный беспредел, Вовчик! Полный! Ментов валят. Никого не боятся, пидоры.
– Не верещи, прошу же. Кого убили, объясни нормально.
– Славку, водилу нашего!
– Когда?!
– Дежурный в час ночи позвонил. Граждане нашли в парке. Ну, не в самом парке, а там, где пустырь с канавой. Туда, наверное, тащили, а потом бросили. Два ножевых! В сердце оба. Сзади! Ну, суки бешеные!
– “Гоп-стоп”?
– Похоже. Карманы вывернуты. Бабок нет, ксивы. Хорошо, наш, сразу опознали.
– Чего его в парк понесло?
– Откуда теперь узнаешь? С женой связались, должен был прямо из гаража домой идти. Ну, мог, конечно, куда-нибудь завернуть. Приятель у него недалеко от парка живет.
– Связывались?
– Пусто. Не приходил.
Белкин, не снимая куртки, сел на диван. Дежуривший ночью Паша все не мог успокоиться:
– В своем районе, мента! Найдем, разорвем на куски. Должны найти! Там в парке постоянно мужичков пьяных опускают. Пару недель погуляем – хапнем уродов.
– У меня времени нет гулять, – глядя в пол, заявил Белкин.
– Да ты чего? За своего!
– Вот и гуляй… – ответил Вовчик почти шепотом и вдруг совсем не к месту спросил:
– Ты знаешь, где играет Баджио? А Хаджи? Баджио – в “Милане”, Хаджи – в “Барсе”.
– Ну и что? – вытаращился на коллегу Паша.
– В тот вечер, когда мы взяли Женьку, было два матча. Но ни “Милан”, ни “Барселона” тогда не играли. Никаких штрафных Баджио не пробивал, и никто Хаджи не сбивал. Зато в тот же вечер Спикер встречался с кем-то из наших и узнал почти все, что надо! Если честно, я грешил на Семеныча и на Музыканта. Совсем не к месту он тогда зарулил. А про Славку как-то и забыл. Потом уже дотумкал, когда Женьку в Пассаже прозевали. Ну, все как по заказу! Но Семеныч про Пассаж не знал, а Серега девчонку вытащил. Я и про футбол базар затеял так, на всякий случай. Футбол – не главное. Только помалкивай, Гончар.
Паша ошарашенно уточнил:
– Это, это ты его?
– Вот еще, руки о дерьмо марать… Я просто закинул удочку, нацепив червячка. Особо ни на что не рассчитывая. И на тебе, клюнуло!
– Какая удочка? Кто клюнул?
– Это не столь важно. Я тебе потом все расскажу. На случай, если я вдруг тоже где-нибудь найдусь ограбленным, чтоб ни Казанова, ни Петрович, чтоб никто… Очень прошу.
Появился опоздавший Казанова:
– Здоров, Паш! А где Белкин, маленький, воробей, и нахальный, как обезьяна?
– Ослеп, что ли?
– О, извини, извини, не приметил. А чего это вы суровые, как парторги на собрании? Стряслось что?
– Славку ночью убили. Зарезали в парке. Грабеж похоже.
– Ну?! Вот это дела!
Казанцев затянул арию про беспредел вторым голосом.
Белкин набрал номер:
