разговаривать с теми, кому они первоначально отдавали приказы, когда дело уже началось. Война стала чем-то большим, чем люди, которые вели ее.
В Германии, в Британии и даже во Франции, где так много жизней было отдано защите родины, воля народа, тем не менее, оставалась несломленной. 'Продержаться' — стало лозунгом в Германии. Как ни ужасны были страдания нации, все еще не возникало мысли принять неудовлетворительный результат. Вера в славную победу могла пройти, уступки продолжали считаться столь же немыслимыми, как и поражение. В Британии, которая начала страдать от больших потерь только в 1916 году, необходимость выстоять была даже сильнее. Год 1916-й видел подъем добровольческих настроений, который охватив миллионы, станет затухать, и законы о воинской повинности, последовавшие за этим, впервые в британской истории обяжут гражданских лиц к армейской службе. Тем не менее, запись в 'Годовом регистре' гласит с очевидной ясностью: 'перспективы… боевых потерь… кажется, совершенно неспособны изменить решение народа вести войну до успешного завершения'. Даже во Франции идея 'Священного союза' воспринималась как объединение не только политиков, но классов и регионов. Это убеждение также упорно сохранялось до конца 1916 года на том основании, что 'Франция была объектом иностранной агрессии и, следовательно, должна была обороняться', Вопреки всякой логике, столь же упорно сохранялось другое убеждение — в том, что война может закончиться быстро, крахом Германии или блестящей победой Франции. Надежде на то, что Франция добьется победы, предстояло быть грубо разрушенной.
Грандиозное наступление было запланировано на 1917 год во время встречи военных представителей союзников в Шантийи, штаб-квартире французского главного командования, в ноябре 1916 года — повторения конференции, которая проходила, там же в декабре прошлого года и привела к битве на Сомме и Брусиловскому наступлению. Как и в прошлый раз, Италия продолжала наступательные действия против австрийских войск в Изонцо, Россия также обещала начать весной наступление. Они были также неточны в деталях, хотя полны энтузиазма относительно собственных возможностей. Российская промышленность сейчас была полностью мобилизована для военных нужд и выпускала огромное количество вооружения и снаряжения. Однако продолжением огромного усилия, совершенного в центре Западного фронта, на старом поле боя у Соммы, французами и англичанами, стало наступление во Фландрии с целью 'очистить' бельгийское побережье и вернуть базы подводных лодок, которые все более успешно действовали против кораблей союзников. Два события неожиданно повлияли на осуществление этих планов. Во-первых, Жоффра сменил Нивель, чья философия проведения операций не сочеталась со схемой продолжения битвы на Сомме. Последняя выродилась в борьбу на истощение и разрушение местности. Разрушенные дороги, длинные полосы развороченной земли, искореженные леса, затопленные низины и лабиринты покинутых окопов, блиндажей и опорных пунктов. Сомма более не представляла собой территории, на которой можно было осуществить внезапный прорыв, в котором, как верил Нивель, и заключался секрет успеха операции. В 1917 году он впервые строил окопную стратегию и убедил себя в том, что новая артиллерийская тактика вызовет 'перелом' в событиях. Под его контролем огромные массы артиллерии должны были снести германскую оборону шквалом огня 'на всю глубину позиций противника', разрушая окопы и оглушая защитников, в то время как атакующие, выдвигаясь под сплошными укрытиями и находящимися поблизости уцелевших бункеров, должны были беспрепятственно занять открывшуюся территорию и вражеские тылы. Поскольку район Соммы стал неподходящим для такой тактики, Нивель предложил вернуться к местности и плану 1915 года. Он намеревался атаковать в направлении 'плеч' большого германского выступа по сторонам сектора Соммы. Французским частям предстояло взять на себя южный сектор Эны, 'Дамскую дорогу', где должен был развернуться их фронт атаки, в то время как британцы, по соглашению между союзниками, должны были вновь открыть наступление на северном плече выступа Соммы, в Аррасе и против хребтов Вими. Если бы даже Нивель не изменил план действий на 1917 год, решимость германских войск должна была бы в любом случае сделать невозможным стремление союзников продолжать наступление на Сомме. 15 марта он обратил внимание, что неприятель начал выдвигаться вперед на всей протяженности фронта от Арраса до Эны. Это была вторая случайность, которую никто не мог предвидеть, когда Жоффр созвал конференцию в Шантийи в ноябре. Планы на войне редко выполняются в точности. Пока союзники договаривались вновь начать наступлениена территориях, где уже шло сражение, немцы стояли перед необходимостью отказаться от этих территорий. В сентябре 1916 года были начаты работы по сооружению 'окончательной' позиции позади территории, где шло сражение на Сомме. Целью этого было сократить протяженность фронта и сэкономить силы в количестве до десяти дивизий, чтобы использовать их где-нибудь еще. К январю новая линия, состоящая из участков, названных в честь героев скандинавской саги — Вотан, Зигфрид, Хундинг и Михель, — и в целом известная как линия Гинденбурга, была завершена и к 18 марта полностью занята. Хотя британцы и французы ясно понимали, что сельская местность перед ними была опустошена, они … (… ошибка сканирования… — А.В.)
К счастью для плана Нивеля, линия Гинденбурга простиралась только почти до Шемн-де-Дам. Именно здесь он планировал нанести удар. То же самое имело место в секторе Аррас — хребты Вими, где британские и канадские войска должны были атаковать немного ранее. Линия Гинденбурга четко разрезала основание выступа между ними. К несчастью для французов, оборонительные сооружения 'Дамской дороги', были построены в течение предшествующих трех лет. Это были первые окопные укрепления. Во время немецкого отступления от Марны в сентябре 1914 года они считались одними из лучших на всей протяженности Западного фронта, а с гребня горынемцы имели прекрасный обзор французского тыла. Наблюдатели германской артиллерии могли видеть позиции французской пехоты, где она строилась перед атакой, а также ее артиллерию поддержки. Более того, новая германская оборонительная доктрина, обязанная своим появлением успехам Нивеля по возвращению территории в районе Вердена в декабре 1916 года, предполагала, что линия фронта может быть удержана минимальными усилиями, но с расположением контратакующих дивизий вне зоны поражения вражеской артиллерии, так что они могли 'запирать', как только передовые атакующие волны вражеской пехоты 'теряли' огонь их собственной артиллерии поддержки. Поскольку план Нивеля предполагал 'прямое' наступление, продолжавшееся не более 48 часов, в течение которых все германские позиции должны быть заняты тремя последовательными прорывами в 2 — 3 тысячи метров глубиной, то тесное взаимодействие между пехотой и артиллерией было обязательным условием успеха. План Нивеля, однако, не обеспечивал быстрого продвижения вперед французской артиллерии, которое вряд ли было возможно на размокшей и разбитой земле ноля сражения, а при учете всех прочих обстоятельств становилось просто неосуществимым.
Французские Шестая, Десятая и Пятая армии, в совокупности составлявшие группу армий резерва и включавшие несколько лучших формирований, с 1-м, 20-м и 2-м колониальным корпусами на передовой, ожидали начала наступления, которое в конце концов было назначено на 16 апреля. BEF в это время готовились к собственному наступлению поддержки, которое должно было начаться неделей раньше. Их особой целью был гребень хребта Вими, который предстояло атаковать Канадскому корпусу. Отсюда путь лежал вниз, в долину Дуэ, и дальше, как они надеялись, в незащищенный германский тыл, пересекая который, быстрое наступление кавалерии могло соединиться с продвижением авангарда Нивеля, который в это время должен был очистить высоты Эны в районе 'Дамской дороги' в 130 км к югу. В короткое время для подготовки наступления были собраны огромные массы артиллерии и боеприпасов — 2879 орудий, по одному на каждые 8 метров фронта, и 2687 тысяч снарядов. Это вдвое превосходило то количество, которое было доставлено перед битвой на Сомме в июле прошлого года. Также были подтянуты в общей сложности сорок танков, в то время как 6-й корпус Третьей армии — формирование, которое должно было осуществить главный удар, — смог укрыть свою пехоту в огромных подземных каменоломнях Арраса. Под прикрытием, по туннелям, выкопанным силами армейских саперных рот, они могли попасть прямо на передовую. Подобные туннели были построены напротив хребтов Вими для пехоты Канадского корпуса — четырех дивизий, которым предстояло совершить первое основное наступление войск доминиона на Западном фронте.
Апрельская погода в Аррасе была скверной, дождь сменялся мокрым снегом, упорно держалась низкая температура. Сырость и артобстрелы превратили меловую поверхность на всей территории зоны предстоящей атаки в клейкую слякоть, в которой ноги тонули по щиколотку, а местами и глубже. На этот раз, однако, длительный период подготовки не побудил немцев к яростному противодействию. Фон Фалькенгаузен, командующий Шестой армией, которая занимала сектор Вими — Аррас, держал свои дивизии, предназначенные для контратаки, в пятидесяти милях позади линии фронта. Очевидно, он был уверен, что семи полков на передовой — 1-го, 14-го и 16-го Баварских, 11-го, 17-го, 18-го и 79-го резервных
