мук, что есть уже.Но умный – будь настороже,Беде напасть врасплох не дай.Что как нагрянет негодяй,В любовном раже куры строя,Не зная, что любовь такое,И дурь ей в голову втемяшит? 1200Пусть, что неправ я, каждый скажет,Но все ж опять не промолчу:Жить ни за что так не хочу!Да и страшна ль бесчестью речь?Блажь – ей служить, ее стеречь,Не стоит моего труда.Кто хочет пусть идет сюда,Но моего расположеньяПускай не ждет, ей разрешенья,Клянусь, не дам на разговор1210Ни с кем, кто б ни был визитер:Граф ли отец, сестра ли, мать,Жослин ли брат – им не видатьЕе!» Когда ж он друга бросит,Ибо укоров не выносит,То сам себе под нос бубнит:«Вот, он за то меня бранит,За что звучать бы похвале;Не знает толка он в хуле;Он ищет славы краснобая,1220Меня ревнивцем называя.Но хоть слова его и тонки,За мудрость этой побасенкиЯ глупость не отдам свою.В Болонье [79], иль в другом краюИх учат этим экивокам?Чем нынче лезть ко мне с упреком,Сказал бы: «Друг, побольше прыти!За вашей милой последите -Фламенку я в виду имею, - 1230Чтоб, честью одолев своею,Не провела, как хочет, вас».Слов этих было б в самый раз.Но говорун – ни ну, ни тпру,А вкривь и вкось несет муру:Мол, ты ревнив, прими на веру.Он что, пронзает взором сферу [80]?Глуп выдумщик таких речей,Их слушатель – еще глупей!Он в этом деле бестолков.1240Но, может быть, от дерзких слов,Что ныл он, в дом забравшись мой,Я не оправлюсь и зимой!»Затем он вскакивает в спешке,Бежит ретиво, при пробежкеПолами меховыми машет,Как баба, что в галопе пляшет,Повыше юбки подобрав,И поднимается стремглавНа башню. И Фламенку там1250Находит в окруженье дам,Ее охране безотлучной.Он гневается, злополучный:«Здесь кто-то есть, кто не наказан!»Тут оступается как раз онИ по ступеням кувыркомВниз скатывается, при томЛишь чудом шеи не ломая,Удел злосчастный, доля злая!Он темя трет, затылок гладит,1260То приподнимется, то сядет,Сапог упавший надевает,Застегивает гульф, зевает,Потягивается устало,Крестясь: «Ей, господи! началоХорошее, счастливый знак!»Затем идет искать кушак,Так на жену взглянув украдкой,Что той становится не сладко.«Я, – шепчет, – спятил, я в бреду.1270Другой такой я не найду!И что ж не выбрал ты манерыВести себя, не принял меры?Не можешь? – Смог бы. – Как? – Прибей!Прибить? Но станет ли нежнойОна, прибавится ль добра в ней? Иль сделается лишь злонравней:Я до сих пор еще не слышал,Чтоб толк битьем из дури вышел,Напротив, злее после кар1280Горит в безумном сердце жар:Оно в плену любви – не страшенЕму плен крепостей и башен,И своего оно в свой срокДобьется, как будь страж ни строг!Мой замысел таков: на голод,На солнцепек, по и на холодЕе в каморку помещу.Ее любя, я не прощуСебе, коль ей уйти от стражи1290Удастся; сам пойду я в стражи:Таких, за совесть, не за страхМне верных, нет и в небесах.Лишь это в силах сделать я.Здесь вдоволь пищи и питья.Езда претит мне верховая,Я растолстею, отдыхая:Что ж, нужен старику покой,Да без заботы бы такой:Совсем не отдых, прямо скажем,1300Быть старику девчонке стражем.Где взять я хитростью смогу,Где силой – но устерегу.Весь опыт нужен будет мне,Не влезть на башню по стене,Пусть посидит там взаперти.Девицу нужно мне найти,Иль двух, чтоб находились с нею;Повесят пусть меня за шею,Коль без меня она хоть в храм1310Пойдет, хоть к мессе, хоть к часам,Будь то великий праздник даже»,Срывается он с места в раже,Бежит на башню прямиком,Уже и камнетес при нем.Велит пробить, как для затвора,Лаз узкий вроде коридора,Чтоб выход к кухне был в стене.Забыв об отдыхе и сне,Он занят только этим лазом.1320Уж ревность отняла и разум,И сердце, одолев беднягу.Меж тем он в сторону ни шагу,Но день за днем ее питает,Растит и с ней в союз вступает.Отныне он не моет лоб,Похожа борода на снопОвса, который плохо связан,Ее дерет и рвет не раз онИ волосы пихает в рот.1330Когда от ревности трясетЕго, он словно пес шальной.Ревнивый – то же, что больной.Писателям из Меца [81] силХватило б вряд ли и чернил,Чтоб описать тех действий пылИ все, что н'Арчимбаут творил.Едва ли Ревность бы самаСошла от ревности с ума,Как он; смолкаю тут, и впредь1340Даю ревнивцам преуспетьВ воображенье диких делИ злобных мин – то их удел.Меж тем красавица в смятенье:Угрозы все и нападеньяРевнивца выносить должна,Ей меньше смерти жизнь ценна.Коль плохо днем, то ночью хуже:Тоска сжимает только туже.И утешаться нечем ей1350В той смерти, в горести своей.При ней две девы пребывали,Всегда, подобно ей, в печали.Живя, как пленницы, в затворе,Они ей скрашивали гореУчтивой службой, как могли,И в благородной к ней любвиПозабывали о тоскеСвоей. Зажав ключи в руке,Ревнивец часто появлялся.1360Надолго он не оставался,Но, не затеяны ли шашни,Следил, и целы ль стены башни.Девицы ставили на столЧто было, так как он завелЧерез окошко, не мудря,Как в трапезной монастыря,Заране ставить все, откудаТе брать могли питье и блюда.После обеда всякий раз1370Он выходил, как напоказ,Гулять; но были все стезиЕго протоптаны вблизи,Ибо на кухню заходилОн и внимательно следилЗа тем, что делает жена,И часто видел, как онаИзящно режет хлеб, жаркоеИ подает своей рукоюДвум девушкам, а заодно1380Еще и воду и вино.И заключен был тайный сговор,Чтоб не проговорился повар,Что с них шпион не сводит глаз.Но не хватило как-то разВина девицам за обедом,И был им тот секрет неведом,Когда из-за стола однаПошла к окошку взять вина.И н'арчимбаутова засада1390Открылась ей: таясь от взглядаЕе, он вышел, но ужеО том сказала госпожеАлис, девица, коей равныхНет и средь самых благонравных.Была другая, Маргарита,Благоусердьем знаменита.Старались оказать почетОни Фламенке и уходСоздать. Ей выпало без счета1400Невзгод, преследует зевотаЕе, и вздохи, и тоска,И все по воле муженька.Слез выпила она немало.Но бог – за то ль, что так страдала, -Ей милости явил свои,Не дав ребенка и любви,Ибо, любя, но не питаяНичем любви, она до краяДошла бы в горести своей.1410Вовек не полюбить бы
