– Но ты же тем и отличаешься от людей, существ довольно примитивных, что не окостеневаешь в рамках однажды принятого решения.
– «Существ довольно примитивных»? – Она расхохоталась. – Ты говоришь так о расе, в теле представителя которой находишься. И жил всю жизнь.
– Это уже не так. Положим, я долгое время имел свое мнение и по этому вопросу. И считал, что любой сколько-нибудь значимый представитель человеческого народа – это в большей степени заслуга нечеловеческих рас – их крови, их… душ…
– Попахивает ксенофобией. Раньше ведь и некоторые человеческие расы считались неполноценными. Ты разделяешь это мнение?
– Отнюдь. Я же говорил – так считал. Теперь готов признать, что и среди людей, как среди других рас, бывают выдающиеся существа. И просто яркие. И незаурядные. Но посредственности – намного больше.
– Не буду спорить. Это вопрос личного мнения, оно у каждого – свое.
Рейр пожал плечами.
– Поехали?
– Куда?
– Ко мне. У меня в городе квартира. Мы могли бы продолжить дискуссию. Попить чаю. Поесть фруктов. У меня не только апельсины, но и абрикосы. И персики. И даже пара гранатов. Правда, подсохшие, но внутри очень даже… Ну как?
– Последнее ужасно заманчиво. Но с соблазном придется бороться. А то поддаваться им – не слишком- то достойно. Сам понимаешь.
Молодой человек, не сводя с нее глаз, кивнул. Общаясь, они оба не только обменивались информацией, как вербальной, так и невербальной, но и вели каждый свою игру. Она понимала, что, ведя с ней непринужденную беседу, он вполне искренен. Однако, если возникнет удобная для нападения ситуация, именно нападение он предпочтет. И это понятно, потому что он хоть и благороден, но на свой лад. Времена рыцарей ушли, а уж профессионал-убийца к их числу относиться не может по определению, потому что в противном случае перестанет быть профессионалом.
Рейр же понимал, что свои мысли и чувства лишь недолго сможет прятать от нее. Он умел и сам почувствовать, когда собеседник лжет, когда искренен, когда он задумывает какую-то хитрость, а когда совершенно открыт. Но тягаться в этом с нею, аналитиком-профессионалом, оператором информации, как это называли в Круге, не собирался. Понимал, что если и получится, то вряд ли в полном объеме, да и не стоил «выигрыш» потраченных сил. Поэтому он пытался быть с нею насколько возможно открытым, и тем подкупить, привлечь к себе.
Так что девушка чувствовала – в приглашении «домой» нет подвоха, это действительно просто стремление приятно провести время, продолжить общение, надежда переубедить. Однако не сомневалась, что при удобном случае собеседник сделает все, чтобы она попала к Ан Альфарду и другим мейстерам Круга.
– Жалко. Тогда ладно, постараюсь прихватить пару фруктов к нашей следующей встрече.
– Полагаешь, она не заставит себя долго ждать?
– Ты об этом знаешь больше, чем я.
– Пожалуй. Не трудись ближайшие пару недель искать меня, шаря по карельским базам, – сказала Кайндел, поднимаясь. – Меня здесь не будет.
– Опять отправляешься в Иаверн?
– Да, к сожалению.
– Расскажешь потом, что это за мир такой интересный?
– Если случится повод и возникнет желание…
– Понимаю, – он нагнулся, поднял с песка ее сумку. – Давай, донесу. Как я понимаю, раз твой спутник до сих пор на меня не отреагировал, он уже вряд ли это сделает теперь… Кстати, что это с ним?
– Долго объяснять… Спасибо. – Она сделала знак Лидену, и тот кинул ей связку ключей. Открыла багажник, забросила сумку. – Спасибо за апельсиновый сок.
– Не за что, – молодой человек любезно кивнул, словно джентльмен на светском рауте. – Увидимся!
И спокойно повернулся спиной, направившись к своей машине – другой, чем в прошлый раз, ярко- красным «Жигулям» в прекрасном состоянии, блестящим, словно цветное зеркало.
– Может, мне нужно убить его? – медленно спросил Лиден, покачивая пистолетом в руке. Девушка удивилась, почему он вынул оружие, и именно теперь.
– Нет. Не надо.
– Почему?
Кайндел опять удивилась. Это был первый вопрос, услышанный ею от бывшего оэсэновца, и тем более первый вопрос такого рода. Она обернулась к сопровождающему ее мужчине, и, как на кончик копья, наткнулась на его невыразительный, равнодушный, но упругий, как пощечина, взгляд. Такими могли быть глаза какой-нибудь военной машины, по крайней мере, именно так их можно было себе представить. Он молча ждал ее ответа, не опуская пистолет, и было понятно, что ждать он сможет вечно.
– Ты не сможешь его убить. Если кто-то и убьет Рейра, мейстера Смерть, палача Ордена Круга, то уж всяко не ты.
Этот ответ совершенно удовлетворил Лидена, и он спокойно сунул пистолет в кобуру. Взял у нее ключи.
– Куда едем теперь?
– В Петербург. В штаб-квартиру ОСН.
– Садись и пристегивайся, – равнодушно ответил мужчина и сел за руль.
Приморское шоссе было практически пусто, однако в Сестрорецке движение оказалось плотное – к Кольцевой автодороге шли тяжело груженные машины, которые везли буквально все что угодно, от продуктов до гравия. На самом КАДе работали ремонтники, и на аккуратно проезжающие мимо по одной машины смотрели со злобой.
– Кажется, жизнь налаживается, – проговорила девушка, посмотрев на спутника, но тот не отреагировал. – Вот уже и дороги ремонтируют…
И, не дождавшись реакции, пристроила голову на подголовник, задремала.
В Иаверне метель заметала окрестности уже второй день, поэтому были отменены все кроссы и тренировки на свежем воздухе. Даже полдень обращался в сумрачный вечер, и круглые сутки даже в залах с большими окнами не гасили лампы. Снег залеплял стекла, замок превращался в один огромный сугроб, в толще которого, как мыши в головке сыра, обитали люди. Слуги, разговоры которых Кайндел теперь более или менее понимала (большинство из них родились в северных областях Иаверна, и их речь немного искажал акцент), боялись, что дороги занесет, и не будет возможности подвезти свежее продовольствие.
Немного лучше было с подветренной стороны, потому что там реже и меньше залепляло снегом окна и отделанные стеклянными вставками двери. Одни такие, ведущие на крошечный подвесной балкончик, девушка приоткрыла, чтобы как следует обтрясти, и поспешила закрыть снова. Не потому, что было холодно, а потому что в мгновение ока ворвавшаяся в комнатку снежная пыль осыпала мебель и занавеси тонким хрустким холодным блеском. Ее лицо, руки и волосы тоже осыпала, но это было приятно.
Зато стекла снова стали прозрачными, и за ними ураганом закрутилась упругая круговерть. «Белые мухи» – недаром ведь снежные хлопья именно так называют. Их гонит ветер, однако в этом порывистом, хаотическом движении то и дело чудится что-то живое и беспокойное. Казалось, обитатели снежного мира что-то ищут, их отталкивают с дороги те, кто посильнее, и в свою очередь поддаются напору еще более сильных собратьев. И так до бесконечности.
Он подошел сзади, до того момента, как его руки легли на ее плечи, она не слышала шагов, не чувствовала присутствия. Однако не испугалась, не вздрогнула, лишь покосилась назад, улыбнулась и снова стала смотреть, как исступленно борются снежные хлопья за что-то очень дорогое для них, что-то совершенно бесценное и недостижимое.
Эйв вздохнул и прижал ее к себе посильнее, уткнулся носом в плечо. Потом слегка потерся щекой о ее
