Абрам решил поступить в аспирантуру университета, и его не остановила даже женитьба на Делии, чернокожей красавице из знатной семьи.
Он вернулся в Минск с молодой женой и поселился в общежитии для аспирантов. Снова по вечерам он сидел с друзьями за столом, утром отправлялся с ними же в пивную, и Делия, предоставленная сама себе, уходила гулять по городу.
Когда она шла по центральному проспекту, на котором располагались основные магазины столицы, отчётливо слышался хруст шейных позвонков. Ни один мужчина не мог устоять, чтобы не посмотреть вслед высокой, стройной, ослепительно красивой негритянке. Она шествовала по чужим камням, и казалось, что это пантера скользит по саванне, преследуя очередную жертву. А может, это жирафиха меланхолично брела от одного дерева к другому, не замечая с высоты своего роста мелюзгу, снующую под ногами.
Во всяком случае, Николаю она представлялась именно пантерой, в то время как Иван находил в ней сходство с жирафихой.
Сейчас Делии рядом с Абрамом не было, и это ещё больше не понравилось Николаю.
— Ты где его взял? — спросил он Ивана.
— В общежитии! — удивился тот.
— Зачем?
— Новый год! — встрял Абрам.
— Зато посмотри, как я его одел! — взял принца за плечи Иван и повернул на триста шестьдесят градусов.
В чёрном кожухе, валенках и шапке-ушанке Абрам выглядел чудовищно. Он походил одновременно на дворника, чёрта и обезьяну. Во всяком случае, он не имел ничего общего с университетским аспирантом и уж тем более с особой королевских кровей.
— Что мы там с ним будем делать? — продолжал допытываться Николай.
— Ловить рыбу.
— А если замёрзнет?
— Я купила две бутылки водки! — гордо сказал принц.
Абрам хорошо говорил по-русски, но в подпитии путал мужской и женский роды.
— Всё ясно, — сказал Николай, — набрались. Сейчас в милицию сдам.
— Не надо милицию, — похлопал его по плечу Абрам. — Тебя посадят.
Николай молча забросил на плечи рюкзак. Хотел, парень, приключений? Получи.
Они благополучно добрались до места и сошли с электрички. На небе среди редких облаков гулял молодой месяц. Хорошо виднелась на снегу дорога, ведущая к водохранилищу. Оно казалось огромной белой пустыней, исчезающей в темноте.
— Большой рыба здесь ловится? — поинтересовался Абрам.
— Очень большой, — буркнул Николай.
— Макрель?
— Меч-рыба, — сказал Иван. — «Старик и море» Хэмингуэя читал?
— Хэмингуэй расист, — заявил Абрам. — Русский писатель лучше.
— Толстой?
— Все лучше.
Они вступили на лёд, и литературный диспут прекратился. Первым, светя под ноги фонариком, шёл Николай, за ним Абрам, замыкал процессию Иван.
— Здесь, — остановился Николай. — Вон Ждановичи светятся. Дом Сашки как раз с этого конца. Улица Луговая, дом два. Который час?
— Одиннадцать, — посмотрел на часы Иван.
— Возьми бур и сделай три лунки. Я свечки подготовлю.
— Какие свечки? — удивился Иван.
— В стеклянных банках, — объяснил Николай. — Во-первых, всё видно, во-вторых, новогодняя иллюминация. Абрам будет наливать.
— Где стаканы? — обрадовался Абрам.
— Сначала забросим удочки. Есть мотыль и тесто. Я лично предпочитаю мормышку.
Дело, как ни странно, в руках ночных рыболовов спорилось. Иван быстро прокрутил во льду дырки. Николай наживил на крючки мотыля. Абрам бережно держал в руках бутылку «Берёзовой».
Ветра почти не было. Таинственно мерцали за стеклом огоньки. Чарующе булькала водка, которую наливал в металлические стаканчики Абрам.
— Ну, за старый год! — сказал Николай. — Не такой уж он был плохой.
— Хорошая, — кивнул Абрам. — Я женилась!
— Где, кстати, твоя жена? — чокнулся с ним Иван.
— Там, — показал куда-то за спину принц.
Они выпили. Иван сбегал к своей лунке и вернулся с ершом.
— Клюёт! — бросил он под ноги друзьям рыбку.
— Макрель? — прикоснулся к ней длинным чёрным пальцем Абрам.
Они торопливо выпили ещё по стаканчику и разошлись по своим лункам. Николай сразу же вытащил ерша, за ним второго.
— И у меня хвост! — похвастался Иван.
— Я запуталась! — пожаловался Абрам.
Однако на помощь ему никто не спешил.
— Мужики, Новый год! — вдруг заорал Иван. — Две минуты осталось!
Они снова сбежались к ящику, на котором горделиво отсвечивала боком бутылка водки.
— За Новый год! — объявил Николай. — Пусть он будет не хуже старого.
— Лучше! — поправил его Иван.
— В этом году аспирантура закончился, — грустно сказал Абрам. — Я здесь всегда хочу ловить макрель.
— Всегда не получится, — положил в рот кружок колбасы Николай. Кто страной будет править?
— У меня есть две брат.
Абрам опрокинул в себя стаканчик и крякнул.
— Наш человек, — сказал Иван.
Они опять разошлись по лункам.
— Я замёрзла, — вдруг объявил Абрам. — Лёд очень холодная. Макрель тоже замёрз и ушёл.
— Что будем делать? — спросил Николая Иван.
Тот сдёрнул с крючка очередного ерша и ничего не сказал.
— Видишь огни? — показал рукой Иван. — Это посёлок. Там живёт Сашка. Он нас ждёт. Луговая, дом два. Читать по-русски умеешь?
— Я очень хорошо читаю по-русски, — обидчиво сказал Абрам.
Не потрудившись даже смотать удочку, он потопал в посёлок.
Добравшись до первых домов, Абрам долго кружил, разыскивая улицу Луговую. Наконец ему на глаза попалась табличка с надписью: «Улица Луговая, д. 2-а». Не обратив внимания на букву «а», Абрам открыл калитку и направился к дому с одним светящимся окном. В общежитии для аспирантов он открывал без стука любую дверь, и везде ему были рады. Русские, равно как и белорусы, были на редкость гостеприимные люди, Абрам к этому привык.
С трудом нашарив в тёмных сенях дверь, он решительно толкнул её и вошёл в тускло освещённую комнату.
У печи стояла пожилая женщина со сковородником в руках.
— Здравствуйте! — вежливо сказал Абрам. — Я пришла к доктору Сашке.
Женщина попятилась, затем перекрестилась на тёмную икону в углу, размахнулась и шарахнула принца сковородником по голове. У Абрама из глаз брызнули искры. Он рухнул на пол, как сноп.
