Но на этот дом, по всей видимости, покупателя не нашлось. Или в городе не было способной на такие траты фирмы, а у городской администрации до подобного «ветхого» жилья не доходили руки и средства.
— Яичная кладка. Вечно стоять будет, — потрогал стены Виталий Степанович.
— Чего? — не понял Федор.
— Раствор делали на яйцах, — пояснил Бабель.
— На чьих? — ухмыльнулся Федор.
— На куриных. Так прочнее. Здесь все может сгнить, а стены, если специально не ломать, еще вечность стоять будут. Даже если ломать, то попотеть придется.
— А-а-а... — потянул Федор. — Профессор, я ж забыл.
Парадное было наглухо заколочено дюймовыми досками, но со двора затхлым мраком зиял другой вход. На первом этаже прохожие и случайные жители сделали отхожее место. Дышать там было невозможно, и потому все поспешили на второй этаж, куда вела разбитая, потерявшая перила и звенья лестница. Перешагивая провалы, поднялись на второй этаж, где к удивлению журналистов открылась почти жилая комната. Полы были целыми («матица-то о-о-о!», — попрыгал в подтверждение прочности Федор), у одной стены стоял засаленный, но вполне целый диван, у другой — подобие кушетки, в центре — испещренный похабными надписями и «ножевыми ранениями» стол, две вполне пригодных табуретки и два пластиковых ящика из-под стеклотары. Разумеется, пол был завален пищевым и прочим мусором и остатками полиграфической продукции разных эпох.
— Жить можно, — оценил обстановку Бабель.
— А то! — подтвердил Федор, сметая со стола рыбьи кости, потроха и чешую — свидетельство предыдущих пивных посиделок. — Эти придурки даже отопление еще не выключили. Развеивают народное тепло. Правильно, газа-то в стране, как воздуха.
— Стаканы? — озадачился Бабель.
— Я разовые взял, — успокоил Константин.
— Водку из горла — не гигиенично, — прокомментировал свой вопрос Виталий Степанович.
— Интеллигенция... — наконец-то подал голос Виктор, усаживаясь на самый приличный табурет, и длинно заковыристо выматерился. — Ладно, наливай, — снизошел он.
— За знакомство, — предложил Федор, все чокнулись хрупким пластиком и уже молча выпили.
Закусили солеными огурчиками «Дядя Ваня, по-берлински», пирожками с картошкой, быстро разлили по второй, снова закусили, а перед третьей Бабель попытался завязать беседу, отчего Платонов почувствовал себя лишним. Получалось, это не он, а Бабель сейчас «погружается» в другую жизнь.
— А что, мужики, где-то по-легкому здесь на билеты заработать можно?
Виктор и Федор посмотрели на пожилого журналиста с сомнением и одновременно нескрываемой иронией. Так, пожалуй, смотрят успешные торгаши на прижимистых покупателей с бюджетными зарплатами.
— Паспорт-то не заработаешь, — напомнил Виктор.
— Да, валяется сейчас где-нибудь на перегоне, — наигранно-огорченно вздохнул Бабель.
— Часы продай, — подсказал Константину Федор, — крутые котлы, на такси хватит.
— Да... Подарок... Но если надо, продам, — неуверенно ответил Платонов. — Давайте еще по одной.
— А кто против? — радостно оскалился Федор, обнажая стальные фиксы.
Виктор, между тем, посмотрел на Платонова едким пронизывающим взглядом, и последнему показалось, что тот видит даже три тысячных купюры у него в носках. Платонов под этим взглядом торопливо налил.
— А ты, Костя, кем работал, до того, как в буровые подался? — спросил Виктор.
— Да так, — немного
