любовник!
— Не понял?
— Костя, ты что, в каменном веке живешь? Не знаешь, что у некоторых мужчин любовницами бывают мужчины?
— Пидарас, что ли? — по-простому спросил Платонов.
— Гы... М... Ды... — Марина растерялась от лобового удара, но быстро нашлась: — Ты груб, Платонов, ты пещерный.
— Зато баб люблю... — Костя осекся. — Впрочем, после общения с тобой и баб не очень люблю...
— Ты гад! Я к тебе за помощью, а ты!.. — Марина готова была зарыдать.
— А чем я тут могу помочь? Что, заменить твоего друга в содомских утехах? Уволь.
— Можно я у тебя переночую? Мне нужно все взвесить в относительной безопасности. Я, — Марина изобразила на лице смущение почти девственницы, — даже готова вспомнить, как нам хорошо было...
— А на меня потом эта парочка с ножами не кинется? — ухмыльнулся Платонов. — Кроме того, прости за откровенность и натурализм, мараться после этих...
— Какой же ты гад, Платонов! — вскричала Марина.
— Но переночевать — пожалуйста, — перебил ее Константин. — Даже ужином накормлю.
— Ты гад, Костя, но ты мне нужен, — вынуждена была признать Марина.
Утром Марина разбудила его решительным криком из комнаты:
— Платонов! Я решила. Я его оставлю. Буду искать нормального мужика! Желательно в возрасте...
— И с деньгами, — проворчал Константин, поворачиваясь на другой бок, потому как отлежал все, что мог, на полу на кухне.
— Чего? — не расслышала Марина.
— Импотента! — повысил голос Платонов.
— Издеваешься?
— Импотент — по-английски — важный. Поняла?
— Остряк! Вот на это тебя всегда хватало.
— Ну так... Деньги за это платят как-никак.
4
Последние годы с природой творилось нечто несуразное. Разумеется, толковые ученые объясняли это парниковым эффектом и последствиями бурной деятельности человечества. Северяне ждали всемирного потепления, чтобы открыть пляжный сезон на берегу Северного Ледовитого океана, а южане с опаской смотрели на морские пучины, грозящие слизнуть в одночасье обжитые под солнцем места. И все же человечество продолжало жить «на авось». Сколько не писал Виталий Степанович о киотском протоколе, ничего в мире не менялось. Права и свободы человека вступали в явное противоречие с правами и свободами матери-природы. Поэтому в июне шел снег, а в декабре вдруг распускались весенние цветы. Виталий Степанович старательно перерывал катрены Нострадамуса, пытаясь найти ответы на волнующие его вопросы о будущем, а Константин любовался и наслаждался продленным теплом поздней осени.
— Интересно, болдинская осень — такая же? — задавался вопросом он.
— Друг мой, — возмущался Бабель, — вы опять непростительно поверхностны!
— А чего усугублять? Виталий Степанович, вы ж всю жизнь за что-то боретесь, а результат? Лучше наслаждаться процессом!
— Даже если этот процесс — конец света? Или пока этот процесс не по вашему делу?
— Виталий Степанович, — дружелюбно улыбнулся Платонов, — выключите ваш процессор! Посмотрите вокруг!
