его, взять под белы в кровушке рученьки, да в машину, чтобы затем гнать без остановок до самой границы. Но нельзя – остановят. Тот же Серега где-то рядом, да еще и подкрепление прибыло.
– Не любит он вас, Ольга, – заметил я.
– А это не ваше дело! – зло посмотрела на меня женщина.
– Я бы на вашем месте бежал отсюда.
– Не лезьте не в свои дела!
Со слезами на глазах она взяла в руки половинки разбившейся тарелки. Немного постояла и с силой швырнула их об стол.
– Все правильно, надо дать волю своим чувствам! – подзадорил я Ольгу.
– Уйметесь вы, наконец, или нет? – воскликнула она уже без злобы, но с отчаянием, адресованным, впрочем, не ко мне.
Ее злило, что Гарик не воспринимает ее как экономку. А, может, его бесило, что отец живет с ней, как с женой. Если, конечно, отношения между ними зашли так далеко.
Ход моих мыслей нарушил Давид Юльевич, он вошел в столовую и, увидев, что женщина плачет, скромно, но с чувством обнял ее. А на меня устремил гневный взгляд.
– Что вы себе позволяете?
– Это не я. Это ваш сын. Кажется, он очень зол на вашу женщину.
– Это не ваше дело, – сказал Прилепов и досадливо закусил губу.
Похоже, он и сам знал о конфликте между сыном и экономкой… Кстати, он даже не попытался возразить, когда я назвал Ольгу его женщиной. Значит, это действительно так и Гарик неспроста точит на нее зуб. Или даже топор…
– Он и на Арину был зол, – вспомнил я. – Правда, досталось Ирине… Ольга, у вас есть сестра-близнец? Если нет, то Гарик вас ни с кем не перепутает.
– Хватит! – осадил меня Прилепов.
И движением руки показал Ольге, чтобы она оставила нас вдвоем. Женщина послушно кивнула и вышла из кухни.
– Соображаете, что говорите? – набросился на меня Давид Юльевич.
– А что я такое сказал?
Учуяв запах добычи, охотничий пес принимает стойку, чтобы затем броситься по следу и атаковать. Я же изобразил саму невинность. Но только для того, чтобы не вспугнуть жертву.
– Так ведь и до смерти ее можно напугать. А вдруг Ольга поверит, что Гарик правда захочет ее убить?
– Если я это сказал, извините… А разве я это говорил?
– Вы дали ей понять. Провели аналогию с Ириной и Ариной. И про сестру спросили…
– Ну да, ну да, она может решить, что Гарик и ее зарубит.
– Вот именно. А Ольга – натура впечатлительная.
– Да, но это вам не помешало рассказать ей, что произошло с Ириной.
– Я ей этого не рассказывал, – уличенно встрепенулся Прилепов.
– Значит, это рассказал ей Гарик.
– Вы в своем уме?
– Я-то в своем, а вот вы, Давид Юльевич, за собой не следите. Сами дали мне понять, что Ольга знает об убийствах, совершенных вашим сыном. И вы, конечно же, в курсе…
С досады у Прилепова побелели губы и задрожал подбородок. Он смотрел на меня свирепо, но вместе с тем беспомощно. Понял уже, какую оплошность допустил.
– Я бы на вашем месте не спускал с Ольги глаз. Вы здесь, а она там, – с мрачной насмешкой махнул я рукой в сторону, где скрылась Ольга. – И Гарик где-то рядом, с топором.
– Вы точно псих!
Но психанул сам Прилепов. И встревоженной птицей метнулся вслед за Ольгой. Не будь дураком, я отправился за ним.
Комната, где жила Ольга, находилась на первом этаже, попасть в нее можно было прямо из холла. Давид Юльевич с ходу, не останавливаясь, открыл дверь и вошел в комнату Ольги, но тут же повернул назад. Видимо, Ольги там не было.
Обо мне он, казалось, уже забыл. Или, как минимум, упустил из виду. Но если бы я попался ему на глаза, он мог бы погнать меня обратно на кухню или даже силой посадить под замок. Поэтому я и благоразумно отступил назад, в арочный проем, спрятавшись за примыкающей к нему стенкой.
Шумно ступая, Прилепов поднялся по лестнице на второй этаж. Мягким шагом я последовал за ним, но только до межэтажной лестничной площадки, где в кадке росла карликовая, но с пышной кроной пальма. Я не стал прятаться за деревом, но встал так, будто был его продолжением.
Пол второго этажа находился на уровне моих глаз. Свет в холле не горел, все двери были закрыты, поэтому там было довольно сумрачно. Но Прилепова я видел, глядя на него снизу вверх. Впрочем, великаном он мне совсем не казался.
Он толкнул дверь в комнату, но та была закрыта, и ему пришлось постучаться.
Дверь открылась, и на Прилепова плеснуло светом из комнаты. И тут же послышался недовольный мычащий голос.
– Тебе чего? – спросил Гарик.
– Ты что себе позволяешь? – гневно спросил Давид Юльевич.
– А чего?
– Почему ты Ольгу обидел?
– А ты чего?.. Ты не можешь с ней… Она не моя мама!
– Ольга – всего лишь экономка.
– Надя тоже экономка. Но ты не спал с ней. Надю я люблю… А Ольга плохая. Ты спишь с ней. А так нельзя… Я на тебя очень-очень обиделся…
Я не видел Гарика, но судя по тому, как дрогнул его голос, он вот-вот мог опять расплакаться. И Прилепов-старший размяк от жалости к своему неразумному отпрыску.
– Я тебе сейчас все объясню…
Давид Юльевич зашел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Я не сплетник и не склочник. Я – хуже. Я – мент, взявший на прицел преступника. Плевать я хотел на семейные ценности Прилеповых. Мне нужен был Гарик, и поскольку я не располагал возможностью его взять, то по крайней мере должен был находиться в курсе семейных событий. Поэтому я и подошел к двери, за которой отец объяснялся с сыном.
Впрочем, их слов уже не было. Я слышал только всхлипы и рыдания. Как маленький ребенок, Гарик плакал на груди у отца. Казалось бы, трогательная сцена, взывающая к пониманию и жалости, но я-то знал, что за чудовище заливается горючими слезами.
– А подслушивать нехорошо, – услышал я вдруг за спиной.
В дверях соседней комнаты, у меня в тылу стоял Серега. В руках все тот же неизменный автомат. И расстояние между нами – метров пять-шесть. С такой дистанции мне до него не дотянуться. Впрочем, если бы я даже смог каким-то чудом обезоружить его, все равно попал бы в серьезный переплет. Уж я-то хорошо знал, на что способен Серега в рукопашном бою: едва-едва в свое время совладал с ним.
– Я не подслушиваю, – покачал я головой. – Просто за Давида Юльевича переживаю.
– Чего за него переживать? – недобро осклабился Серега.
– А вдруг на Гарика найдет? Ты же сам знаешь, чем это может закончиться.
– Ну, на родного отца он руку не поднимет, – сказал Серега таким тоном, будто соглашался со мной, что Гарик опасен для общества.
– А на Ольгу?
– А это меня не касается. Мое дело – Гарика охранять.
– Ты его уже охранял. В Черногайске. Ты его искал, а он человека убил.
– А мне того козла не жалко… И все равно – нашел я Гарика. С ним сюда пришел. На катере, по реке. А ты, мент, в пролете.
– Нет, я здесь.
