найду. Понимаешь, я должен освободить Нину. Не знаю, что у нас будет дальше, но я должен ей помочь. Больше некому…
– Ну да, если не я, то кто же… Ладно, есть другой вариант.
Если я выберусь на свет божий, то первым делом возьму за горло Костю. Я уже не жилец на этом свете, и, чтобы это понять, достаточно посмотреть на меня. Костя это поймет, и еще ему станет ясно, что я ни перед чем не остановлюсь. Под страхом смерти он расскажет мне все про свою подземную организацию, и тогда я отправлю его подробные показания в Генеральную прокуратуру и Главное управление Федеральной службы безопасности. Родное МВД также не останется без моего внимания… Я такой шум подниму, что все подземелье содрогнется! Но мне тогда не позволят задушить Калистратова собственными руками. Да и Костю не смогу прикончить… В том состоянии, в котором я сейчас находился, мне ничего не стоило убить человека.
– Какой вариант? – спросил Валера.
У меня еще были силы, чтобы говорить с ним, но я должен был их беречь. Ведь впереди долгий путь, и я обязан был осилить дорогу.
– Идем к семнадцатому объекту, – решил я.
Возможно, там тоже бомбоубежище и также закупоренное извне. Но мы можем наткнуться по пути на лаз, который выведет нас в какой-нибудь коллектор мелкого залегания; через него можно будет выйти к шахте обычного канализационного люка…
Ствольная коробка пистолета-пулемета стукнулась о деревянную подпорку, но звук не расплылся по штольне, он будто замер на месте, растворившись в самом себе. Шедший впереди Валера чихнул, но и этот звук не смог нарушить тишину мертвенного покоя. Обманчивую тишину. Ведь за нами по пятам могли следовать вооруженные зомби-бойцы, для которых эти подземелья – открытая книга. К тому же они сытые, сильные и быстрые, а мы едва волочили ноги от усталости. Я даже всерьез подумывал о том, чтобы бросить оружие из-за того, что оно казалось мне тяжелым. Громоздкой ношей казался и прибор ночного видения. Но нельзя расставаться с этим добром. Во-первых, польза от него, а во-вторых, нам вообще ничего нельзя бросать, чтобы не наследить. Ведь за нами в любое время могут снарядить погоню.
Работы в этой штольне были закончены уже давно. Опорные балки стоят прочно, доски на полу и вдоль стен, под потолком провод с лампочками; выключатели здесь автоматические – свет зажигается и гаснет по мере движения.
Грунт суглинистый, не каменистый, к тому же сухой, без подтоплений, поэтому людям работалось легко. Вернее, легче, чем в каменоломнях, и вперед они продвигались быстро. Но все равно им было тяжело, и умирали они от внутреннего истощения, до которого доводил их каторжный труд и наркотики. С каким бы удовольствием я загнал бы сюда Калистратова и заставил его рыть могилу…
Я помнил, как шел по такому лазу, пока не оказался в древней каменоломне. И сейчас ход вел куда-то вверх, а это значило, что мы могли оказаться в штольне более мелкого залегания, чем та, которую мы недавно покинули. Возможно, это будут катакомбы…
Я почти не ошибся в своих предположениях. Шахта действительно вывела нас в древний тоннель, но это не была каменоломня. Без особого интереса, но все же внимательно я осмотрел стены, сплошь выложенные крупным камнем. Здесь не было подпорок, но под пыльным сводчатым потолком тянулся провод с лампочками.
– Похоже на подземный ход… Смотри!
Валера показал мне на выбитый в стене церковный крест. Вроде бы ничего особенного, но у парня было свое объяснение.
– Это защита от нечистой силы. Чтобы черти по этим подземельям не шастали… Я так думаю, что это какой-то монастырский подземный ход…
– Бывает и такое, – кивнул я.
Подземный ход тянулся только в одну сторону, с другой он был завален грунтом и камнями. Знакомая картина. Зомби-рабы обрушили этот ход, чтобы никто не смог проникнуть в их лабиринты извне…
– Все, больше не могу…
Валера пострадал меньше, чем я, и сил в нем было больше; но, как это ни странно, первым выдохся он. Может, потому что сильно устал, когда закапывал трупы убитых мною зомби-бойцов. Голые трупы, в одних трусах и майках, потому что их одежду мы оставили себе…
Только мы сели на пол, как свет под потолком потух.
– Датчик только на стоящего человека реагирует, – пояснил Валера.
Но мне все равно было, как и на кого срабатывает выключатель. И свет мне сейчас только мешал: в темноте, казалось, отдыхается лучше.
Валера достал из кармана шоколадку, разломил надвое, протянул одну половину мне.
– Заряжайся.
Хорошо, что зомби-бойцы питались не только нечистым духом. Запас провизии у них был более чем скромный, но, как говорится, лучше что-то, чем ничего… У меня в кармане лежала такая же плитка горького шоколада и еще пачка галет. И фляжка с водой на поясе. Жить, как говорится, можно. Жаль, что недолго.
Я немного подкрепился, закрыл глаза, чтобы набраться сил, но мне стало казаться, что они, напротив, иссякают, уходят в землю. Но ведь мне могло так казаться. А если это все-таки правда, то все равно я не встану на ноги. Нет для этого сил… Если уж суждено мне умереть от истощения в этом подземелье, что ж, так тому и быть. И кресты здесь на стенах… Пусть один из них станет моим надгробьем.
Внутри меня все болело, но дикая усталость, казалось, приглушала эти более чем неприятные ощущения. И я даже стал погружаться в сон, и уже почти заснул, когда вдруг услышал звон подкованных лошадиных копыт и перестук обитых железом колес. Открыв глаза, я увидел, как мимо нас в синем сиянии проносится коляска с запряженной в нее тройкой лошадей. На передке стоял монах в черной рясе и махал хлыстом. Я мог бы подумать, что это сама Смерть мимо нас промчалась, если бы возчик бичевал коней, а не самого себя… Есть у монахов такое наказание – самобичевание; не у всех, правда, но тем не менее…
– Эй!
Я протянул руку, чтобы остановить экипаж. Неплохо было бы на нем добраться до семнадцатого объекта, но вдруг до меня дошло, что это всего лишь призрак, на котором далеко не уедешь.
– Ты чего? – изможденно спросил Валера.
– Тарантас видел? – упавшим голосом спросил я.
Привидения меня сейчас пугали меньше всего. Не в том я состоянии, чтобы их бояться. По сути, одной ногой я стоял на шаткой почве потустороннего мира, откуда они совершали свои вылазки на белый свет. Больше всего меня расстраивало, что дальше нам придется идти на своих двоих.
– Какой тарантас?
– Ну, призрак…
– Не видел я ничего.
– Значит, у меня галлюцинации, – с противоестественным для здорового человека спокойствием заключил я.
– Бывает… Ну что, идем?
– Еще чуть-чуть отдохнем…
– Вот и я думаю, что еще надо…
На этот раз я все-таки заснул, но Валера меня разбудил. Он собрался продолжить путь, но у меня на это не было сил. Тогда он вколол мне промедол. Наркотик был хоть и просроченный, но подействовал на меня должным образом. Я ощутил всплеск сил, но вместе с тем где-то в глубине сознания зажглась красная лампочка. Как бы ни было мне худо, я прекрасно понимал, что готов продолжать путь на остатках резервных сил, и когда они закончатся, никакой препарат уже мне не поможет. Разве что волшебные таблетки…
Наркотические таблетки от Калистратова действительно казались мне сейчас волшебными. И, возможно, я бы мог продать за них душу. Да, скорее всего. Но таблеток не было, и никто ни за какую цену мне их не предлагал…
По старинному подземному ходу мы прошли не меньше полукилометра, прежде чем наткнулись на бетонную стену. Это был относительно свежий раствор, чтобы считать его делом рук древних людей.
