– Ну так и это не проблема...
Вадик собирался добавить в разговор очередную порцию скверности, но в это время дверь отворилась и в камеру вошел очередной «пассажир».
Это был невысокий, но с косой саженью в покатых плечах мужчина. Крепкая, почти лысая голова на мощной борцовской шее, массивные черты лица – такое ощущение, что оно обтянуто толстой пуленепробиваемой кожей. Длинные, как у орангутанга, и такие же волосатые руки. Пришелец чувствовал в себе силу и держался соответственно – непоколебимо уверенно, по-хозяйски степенно. Тяжелая агрессивная аура, такой же тяжелый, угнетающий взгляд. Он остановился, чуть не доходя до стола, повел носом, принюхиваясь.
– Воняет здесь, – презрительно сморщился он. – Смотрящий кто?
Илье показалось, что новичок не русской национальности, а сейчас его слух улавливал едва заметный кавказский акцент. А взгляд зацепил подозрительно жизнерадостное движение на шконке, которую занимал униженный Тенгиз.
– Ну, я смотрящий, – поднялся со своего места Вадик.
– Кто тебя ставил? – грубо, начальственно спросил кавказец.
– А ты кто такой?
Вадик ответил ему борзостью на борзость, но с напряжением в голосе и чувствах, в то время как новичок не испытывал ни робости, ни волнения.
– Сандро я. Вор в законе.
Не успел Вадик прийти в чувство, как рядом с кавказцем оказался Тенгиз. Глаза горят, за спиной – широко распахнутые орлиные крылья.
– Это дядя мой, дядя Сандро. Я вам про него говорил, а вы не верили.
Тенгиз смотрел на своего родственника в ожидании ответной радости. Но Сандро укоризненно покачал головой.
– Тенгиз, я не понял, а почему твоя шконка у параши? – грозно спросил он.
– Дядя Сандро, они сказали, что мне там место, – Тенгиз сначала показал глазами на Вадика, затем на Илью.
– Это плохо, что они так сказали. Еще хуже, что ты их послушал. Ну, с тобой мы еще разберемся. А сначала с этими...
Сандро глянул на Илью так, что в мозговых сосудах заледенела кровь. Морозный взгляд, наждачный.
– Тенгиз – вор в законе. Почему у него плохое место? – пугающе тихо спросил он.
– Э-э, нет такого вора... – покачал головой Вадик. – Я узнавал.
– Как это нет, если есть. Я его короновал.
– И про тебя никто ничего не слышал.
– А ты кто такой, чтобы обо мне говорить? Какой вор тебя на хату ставил?
– Это не важно.
– Не важно?! – взревел Сандро. – Это ты мне говоришь – не важно? Да я тебя рвать сейчас буду, морда!
Медленно и неотвратимо он поднял тяжелую длань. Вадик словно парализованный наблюдал, как он ее кладет ему на лоб. Все так же медленно, но с неимоверной силой пальцами он сдавил височные кости. Вадик взвыл от боли, не сразу, но вырвался из захвата. Пошатнувшись, восстановил равновесие. И даже попытался ударить Сандро, когда тот шагнул к нему. Но грузин легко перехватил его руку, взял на излом – хруст сломанной кости, болезненный стон. Но мучился Вадик недолго. Илья слышал про стиль пьяной обезьяны в карате, но, похоже, дядя Сандро проповедовал школу «трезвого орангутанга». Он махнул своей рукой как будто небрежно, но та ударила Вадика по затылку с такой силой, что голова едва удержалась на плечах. Зато он сам не удержался на ногах, без чувств рухнул на пол. Упал и остался лежать, не подавая признаков жизни.
– А ты что скажешь, сын шакала? – глянув на Илью, спросил Сандро.
– Я... Я здесь ни при чем... Мне все равно... – жалко пролепетал он.
Встреча с живым Кинг-Конгом не произвела бы на Илью столь убийственное впечатление, как противостояние с чудовищным грузином. Он уже не думал об авторитете, которым более-менее пользовался в камере, его не заботило, как будет он жить дальше. Страх парализовал его, превратил в безропотного кролика. Теперь он знал, что это такое – настоящий уголовный монстр, леденящие душу кошмары воплотились в не менее ужасающую явь.
– Что скажешь? – обращаясь к Тенгизу, спросил Сандро.
Илья также глянул на молодого грузина – чуть ли не с мольбой во взгляде. А тот повел себя, как шакал, почувствовавший страх жертвы.
– Он тоже смеялся надо мной.
– Как над тобой смеялись?
Тенгиз стал пунцовым от стыда, но все же признался.
– На дючок меня посадили, сказали, чтобы я крыльями махал... Сказали, орлом надо быть, чтобы вором стать...
– Развели тебя, Тенгиз. Как лоха развели... – осуждающе покачал головой Сандро.
И снова вперил в Илью свой разрушающий взгляд.
– Зачем ты с Тенгизом так сделал? Ему нельзя теперь законным вором быть.
– Я здесь ни при чем, – в панике мотнул головой Илья.
Краем глаза он заметил, с каким злорадством смотрит на него из-под шконки Парасюк, но перспектива оказаться на его месте пугала не очень. Куда больше он боялся попасть под горячую руку Сандро.
– Ни при чем, говоришь? Тогда на очко давай. Снимай штаны и махай руками, как Тенгиза заставлял.
– Я не заставлял. Он сам, – не чувствуя языка, пробормотал Илья.
– И ты сам! Давай!
На негнущихся ногах Илья подошел к сортиру, взялся за верхний срез спортивных штанов – осталось только снять их и занять место на толчке. И руками махать не надо – по любому позор на всю тюремную жизнь.
– Ну, чего застыл, как неживой? – поторопил его Сандро. – Давай, быстрей, пока я добрый!
Илья и хотел бы поторопиться, да не мог – ноги как будто вросли в землю.
– Ты что, не понимаешь?
Грузин повел плечом, будто собираясь ударить. Илья зажмурил от страха глаза, но с места не сдвинулся.
– Считаю до двух! Раз... Два!
На счете «два» в голову Илье врезался кулак – тяжелый, как сама тюремная жизнь. Теряя сознание, он почувствовал, как падает на грязный пол, ощутил, как в живот с чудовищной силой врезается нога...
Глава восемнадцатая
Саша Лыпарев беспомощно пожимал плечами. Похоже, он действительно засунул Сандро в двести четвертую камеру без всякой задней мысли.
– Да надо было его разместить, я и разместил. Я ж не знал, что он права качать начнет.
– Он в законе, – неуверенно сказал Андрей.
– Да какой он там в законе. Вор виноградный. Никто его не знает.
– Да, но порядок свой поставил. И человека чуть до смерти не забил.
Сложность ситуации заключалась в том, что вчера вечером Сандро жестоко избил Илью. Тяжелое сотрясение мозга, перелом носовой перегородки, выбиты зубы, грудная клетка в гипсе, мочится кровью. Он сейчас в санчасти, уже оклемался, но состояние – мертвому легче позавидовать, чем ему. И Вадик тоже в санчасти, с переломом руки, но для того больничный режим в радость.
– Мне же отвечать, не тебе.
– И мне тоже.
– Перед родственницей, да?
– Тебе не все равно? – раздраженно махнул рукой Андрей.
