уехать. Времени у тебя, я знаю, очень мало, а успеть надо. Хотя бы ради того, что второй раз перелеты на расстояния, равные половине мира, никто не оплатит. Ведь я читаю тебя как открытую книгу: ты хочешь стать международным специалистом, не так ли?
– Я и сам не знаю, чего я хочу… У меня жизнь сложная, видишь… Видите ли. Я все-таки перейду на «вы», мне так привычнее. Врожденное воспитание не позволяет мне тыкать человеку в возрасте моего отца. Хотите начистоту? Я долго анализировал вашу роль в этом деле, и знаете, к какому выводу я пришел? Вы для меня, кроме опасности, ничего не представляете. Вами, точно так же, как и мной, движет алчность. Я не буду скрывать тот факт, что я приехал сюда исключительно для того, чтобы разбогатеть. Не хочу, чтобы кто-то мешал мне в этом. Я просто не верю в реальность происходящего! Я – убийца, а вы, вы – это ненужный мне свидетель. Что за дерьмо?! И я стою сейчас раком на тротуаре в центре Буэнос-Айреса и тру терки с человеком, который носит погоны под пиджаком! Почему, какого черта, я должен вам верить?
– Парень, успокойся. Верить или не верить – это твой выбор. Мне было заплачено, и поверь, что сумма неплохая. Я бы мог не помогать тебе, но у меня есть информация, которая придется тебе очень кстати. Сейчас ты на взводе, ты пьян, неадекватно оцениваешь обстановку, и у тебя в номере голая кукла. Ты так и намерен все время, что проведешь здесь, насаживать ее на себя, или как?
– Нет, не намерен. Она прилетела по работе, и сегодня вечером мы должны расстаться. Такой короткий роман в воздухе, понимаете? С развязкой, я бы даже сказал с разрядкой, на земле. Все. Забыли об этом. Если есть какое-то конкретное предложение, то выкладывайте, если нет, то прошу исчезнуть из моей жизни.
– Вечером встретимся. У меня дома. Я покажу материалы, которые удалось собрать на Струкова и его фонд, и ты сам решишь: действуешь один, действуешь со мной или, что тоже вероятно, вообще не действуешь.
– Ну, последнее вряд ли, и в ваш дом я тоже попасть не стремлюсь. О’ кей. Я согласен встретиться. Где-нибудь вблизи отеля. И это мое окончательное решение. Я все сказал.
– Хорошо. Я буду стоять на этом месте в 21.00. Подойдешь ко мне, скажешь название ресторана. Я даю тебе право выбрать его самому. Я хочу, чтобы ты понял: я друг, а не помеха и тем более не имею ни малейшего злого умысла против тебя.
– Я все же останусь при своем мнении, но вас с удовольствием послушаю. До вечера.
– Да, до вечера. Не пей больше. Это совет.
«Volvo», тихо урча мотором, тронулся с места, а я, увидев, что к стеклянному входу в отель подъехал велосипедист, поспешил туда.
Велосипедист оказался хозяином велосипедного магазинчика и приехал на одном из своих, как он выразился, «друзей». Это был велосипед из рассказа Зощенко, т. е. собранный из разных запчастей, и выглядел неважно, но стоило мне сесть на него и сделать небольшой круг, как я понял, что это тот случай, когда под неказистой внешностью скрываются исключительные возможности. Кто-то сделал этот велосипед «под себя», «довел» его, и доводка эта пришлась мне впору. Я отсчитал маленькому велосипедисту его деньги, и он, раскланиваясь, удалился. Помимо «Агрессора», а велосипед имел как раз такое вот «подходящее» название, мне был выдан здоровенный замок, которым нужно было приковывать велосипед к уличным столбикам и перилам, в целях его сохранности. Удивившись, что кто-то может украсть велосипед, я тем не менее приковал его к небольшой ограде возле тротуара и вернулся в номер, где принялся будить Клаудию с тем, чтобы она успела привести себя в порядок.
Делом это оказалось пропащим. Она совершенно не хотела вставать, а лишь мычала и зарывалась лицом в подушку. Наконец, после того как я предпринял самое действенное средство – щекотание пяток, она вскочила и села на кровати. Ошалело водя глазами по сторонам, выстрелила в меня очередью вопросов:
– Боже мой, как же мне плохо. Я выгляжу ужасно? Зачем я столько пила? Проклятая водка. Как вы можете пить ее постоянно? Я сейчас умру. У тебя есть аспирин? Сколько времени?
– Без пяти минут четыре. Пора. Вставай, Клаудия. Тебя ждет твой русский мошенник. И тебе нельзя опаздывать.
– Марк, о чем ты говоришь! Я просто в шоке! Как я в таком состоянии заявлюсь к своему нанимателю? Ты чертов пьяница! Зачем ты так напоил меня, а? Я чувствую себя ужасно выше плеч и волшебно ниже пояса, но эти два состояния никак не могут уравновесить друг друга, и от этого мне кажется, что меня вдвое больше, то есть я раздвоилась, я, я… О! Как же болит голова! Дай мне зеркало, там в сумке. Боже мой! Это я? Дьявол! Это ужасно!
– Клаудия, успокойся. Я придумал, что мы сделаем. Все будет просто великолепно. Сейчас я дам тебе лекарство, и у нас есть еще двадцать минут. Этого достаточно для того, чтобы жизнь опять показалась тебе прекрасной и удивительной. И еще… Еще, мне необходимо будет обсудить с тобой один денежный вопрос.
– Марк, как бы мне ни было плохо, но своим последним предложением ты заинтриговал меня. Давай скорее свое лекарство, чтобы я наконец-то могла воспринимать мир адекватно, и рассказывай.
– Вот. Лучшее на свете лекарство. Помогает в ста процентах случаев. Называется opohmel. С русского языка не переводится. Запатентованное в России средство. Закрой глаза. Открой рот. Зажми нос двумя пальцами. Возьми в руку волшебную рюмку. Сделай один большой глоток. Вот так. Не кашляй! Не кашляй, я сказал! Сядь, выпрямив спину. Прими позу лотоса. О, милая. Я и не знал, что твой розовый лотос так красив. Позволь я наполню его влагой, и он вновь оживет и раскроется.
– Мы опоздаем. А наплевать.
– Тебе лучше?
– Мне очень хорошо. Мне очень хорошо с тобой. Мне никогда не было так хорошо раньше. Ты, ты словно знаешь, что мне нужно, чего я хочу. Ты словно тот мужик из фильма «Чего хотят женщины». Читаешь мои мысли. Скажи мне, ты дьявол?
– Нет. Скорее, я сумеречный ангел Нимрадель. Спустился с неба с огненным мечом в одной руке и носовым платочком в другой.
– Почему с носовым платочком?
– Утешать женщин.
– А меч?
