ужас. Поэтому он в оцепенении сидел за столом и никак не отреагировал на появление секретарши, положившей перед ним сдачу. Девятьсот рублей.
Их встреча закончилась лишь спустя четыре часа, когда Гера уже мысленно продумал, как его станут арестовывать, как станут допрашивать и водворят в колонию «Белый лебедь», посадив в камеру к битцевскому маньяку или еще к какому-нибудь упырю, осужденному на пожизненное заключение. А так как больше ни о чем думать он уже не мог, то страшный цикл мыслей арест-допрос-тюрьма по мере окончания возобновлялся в голове Геры снова и снова, и к исходу четвертого часа он почувствовал, что вот-вот сойдет с ума. Вывел его из штопора телефонный звонок, как раз тогда, когда он, пилот собственного пикирующего к земле рассудка, отчетливо видел каменные россыпи безумия, приготовившись разбиться о них вдребезги. Вопреки его ожиданиям это позвонила не Таня, а генерал Петя.
– Гера Викторович? Это ничего, что я тебя по батюшке называю?
– Здравствуйте, Петр. Слава богу!
– Тпру! Что это вы всех подряд славить взялись: и ты, и шеф твой? Вы определитесь как-то. – Генерал Петя был не в духе, и в голосе его, пусть и искаженном телефонными помехами, все же чувствовались нотки раздражения. – Ладно. Ты скажи, как у тебя дела-то? Я слышал, что Рогачев тебе секвестр учинил?
– Есть такое дело. – Гера немного успокоился, надеясь, что, может быть, пронесло, – у меня теперь «ЖЖ» забрали. Теперь там Кира всем распоряжаться станет. Мне ей сегодня дела надо было начать передавать.
– Ну и как? – отчего-то усмехнувшись, спросил генерал Петя. – Начал уже передавать-то?
– Нет. Передавать некому. Киры с утра на работе нету.
– О как! А где ж она?
– А я откуда знаю? Мы же с ней больше вместе не живем. Должна была с утра быть на работе, секретарша ее по всем телефонам разыскивает целый день, и все без толку.
– Может, не там она ее разыскивает? Может, надо где-нибудь в другом месте поискать, где телефон не работает?
– Н-не з-знаю… – Гера почувствовал на своих запястьях стальные браслеты наручников, и язык его ворочался с трудом, – мож-жет быть.
– Ты вот что. Сиди на месте, я сейчас к тебе заеду. Поговорить надо. Не знает он, хэх!
…Генерал Петя отправил секретаршу Геры домой:
– Иди, милая, отдохни. Сегодня понедельник, отдохнуть не мешает, целая неделя впереди.
И закрыл приемную. Изнутри. На ключ.
То же самое проделал с дверью кабинета Геры и, лишь убедившись в том, что их никто не может слышать, произнес:
– Дела у тебя, Гера, плохи. Рогачев против тебя прямо как бык против красной тряпки. Хочет весь твой холдинг по частям растащить и раздать кому ни попадя. Четыре часа с ним препирался, уговаривал тебя не трогать.
«Черт. Неужели пронесет! Может, он все-таки ничего не знает?» Гера выдавил из себя жалкое подобие улыбки и спросил:
– Ну и чем у вас дело закончилось?
– Чем, говоришь, дело закончилось? – Генерал Петя вдруг сделался очень серьезным и с таким выражением, словно он читал «Евгения Онегина» со сцены, продекламировал:
Гера некоторое время сидел и безмолвно, вытаращив глаза, смотрел на генерала Петю. И генерал также молча и притом нахмурившись смотрел на Геру. Затем в кабинете взорвалась стомегатонная смеховая бомба. Гера хохотал до изнеможения, сидя в кресле и дрыгая ногами, а генерал Петя рокотал настоящим боевым басом:
– Их-хы-хы-хы-ух! Это мне, га-га-га, это мне Змей днями рассказал. Вот у них там, в Питере, поэзия-то как цветет! Недаром ведь город Пушкина!
Наконец смех иссяк, Гера промокнул платком слезящиеся глаза:
– Петр, еще один такой заход, и у меня от смеха выломается челюсть. Есть буду как космонавт, из тюбика.
Генерал Петя попросил себе «чего-нибудь». Гера достал коньяк, коробку шоколада «Линдт», увидев которую генерал Петя скривился:
– Убери ты его на хрен. Я о шоколаде! Терпеть не могу. От него задница может слипнуться. Ну, так, где Брикер-то в результате?
От такого резкого перехода у Геры невольно затряслись руки, что не ускользнуло от внимательного взора Пети. Он взял со стола налитую Герой рюмку:
– Твое здоровье, Германн. Ответишь старику на вопрос-то?
– Да откуда мне знать! Я же говорю: искали ее весь день, звонили. Да вот и сейчас можно попробовать. Вот я, – Гера взял телефонную трубку, – наберу сейчас ее номер…
– Да ладно, – генерал Петя махнул рукой, – меня, как ты сам, быть может, понимаешь, во всей этой истории интересует, не появится ли она вновь, и притом совершенно внезапно, когда ее уже и искать никто не станет. Или, скажем, не она, а какие-нибудь ее запчасти.
– Да что это вы такое, Петр, говорите? Какие такие запчасти?
– Какие? Ну, скажем, части разрубленного тела, какие-нибудь там… Мало ли. Не под коньяк же мне о таких подробностях рассказывать.
