Гера очень старался держать себя в руках. Но у него, водившего, бывало, за нос отпетых дельцов и пройдох, не получалось «войти в образ» именно сейчас. От генерала Пети словно шли рентгеновские лучи, и казалось, что он знает все ответы на поставленные вопросы. Высшая школа допросного мастерства была пройдена генералом Петей еще до того, как Гера появился на свет, и если бы Петя написал мемуары, а в мемуарах рассказал о тех, с кем ему пришлось вот так же побеседовать «по душам», то новейшую историю пришлось бы переписывать, если и не целиком, то уж, по крайней мере, поставить с ног на голову содержимое ее основных глав. Генерал Петя был сыном целой эпохи и участвовал в ее послойном, словно у сталактита, росте самым деятельным образом. Однако Гера все же нашел в себе силы не начать каяться во всем и лишь развел руками, мол, не знаю я ничего.
– Да что с ней такого могло бы приключиться? Может, загуляла… Может, она у Рогачева дома! Откуда мы знаем? Он мне что-то ни разу за сегодняшний день не позвонил, хотя повод есть. Согласитесь?
– И не позвонит. У него сейчас других забот добавилось.
– В смысле? Каких?
– Нас с ним вызывали «туда». – Генерал Петя поискал на стене портрет и, не найдя его, так удивился, что даже переспросил: – А где?
– Что?
– Портрет?
– Какой?
– Не «какой»? А «чей»?
– А у меня и не было. – Гера выглядел пристыженным и даже слегка покраснел.
– Плохо. Очень плохо. Как же мне из тебя государственника сделать, если у тебя на стене нету портрета? Ладно. Так вот, вызвали нас «туда» и поставили задачу… Ты помнишь, о чем ты вещал на моем сабантуе?
– Ну, разумеется.
– А вот скажи мне на милость: ты это от сердца говорил или потому, что человек этот, который запаздывал, а потом все-таки появился, рядом сидел? Только честно говори, мне врак твоих не надо.
– Честно. А кто там, рядом с вами, сидел? Я же не знаю. Чего думал, то и сказал, и сейчас повторить могу. Да и чего мне повторять-то! Вон в Интернет зайдите, там все только об этом и судачат. Одни мои, которые с квадратиками эту идею в мозги внедряют, другие мои, которые вроде как на ЦРУ работают, с ними лаются. Движение полным рублем идет, Петр.
– Цэрэушники-то довольны?
– Не знаю… Это надо у Киры спросить, как появится. Она же у нас коммуницирует с этой шпионской швалью.
– Угу… Понятно. Так вот «там» твоя идея очень понравилась, если не сказать, что вызвала восторг. Базис ты подвел хороший. Правильный базис. Нам американщины тут не нужно, у нас народ к самобытности тянется, а все американское и прочее на дух не переносит. Тут ведь главное что? Главное, как все подать, на чем преподнести. Нельзя же, прости господи, намазать на черствую корку заварного крема и попытаться нашим людям это впихнуть в зубы, мол, жрите! Пирожное! Нет. Сейчас времена другие. Надо, чтобы все вкусно было и сладко. Вот вам, граждане, расклад: Конституцию при старике писали, время лихое было, как сейчас помню. Никто ни хрена, окромя марксизма-ленинизма, ничего не знал, вот и скопировали… Президентский срок, президентский срок!.. А нонче все у нас по-другому и надо за стабильность бороться! Не будет ее, народ затоскует, а нельзя, чтобы народ тосковал. Народ веселиться должен. А если он не станет веселиться, то начнет грустить, а ежели начнет грустить, так начнет и думать, а начнет думать – такого надумает, что, чего доброго, из Красной площади хохляцкий Майдан сделает, и все тогда. Кранты. И нам с тобой и с… Я тебе портрет с курьером вышлю. Хер с нами, в масштабе российском, так сказать. России самой кранты придут, вот ведь что самый караул! Так вот твой Рогачев вроде как с веселухой для народа справился. Достаточно телик включить, чтобы понять, что здесь у него все получилось. А когда разговор зашел о твоей идее, то прямо взвился весь на дыбы! – Генерал Петя махнул рюмку коньяку и за неимением лимона понюхал кожаный ремешок своих наручных часов. – «Над нами, – говорит, – весь мир потешаться станет». Ну, в общем, завел свою шарманку. Объективно выражаясь, против он. Я-то вообще предлагал никаких выборов не назначать. А вместо них провести референдум.
– Какой референдум? – Гера подался вперед, настолько эта тема его захватила.
– А вот какой! Президент – он кто? Президент – он народный избранник. Он вроде как генеральный директор, управляющий, топ-менеджер, как сейчас модно говорить. Вот ты мне скажи, Гера: в любой компании, даже самой большой, управляющего что, раз в четыре года переизбирают?
– Не-а. Как кто работает, тот столько и место занимает.
– Вот! – Генерал Петя поднял указательный палец. – Правильно! Потому как на хрена переизбирать человека, который работает хорошо? Президент чего? Облажался хоть раз? Да никогда! Он народу нравится, и не за просто так, а за то, что дело делает! Он на свой карман не работает – это я тебе как знающий человек скажу. Да ты погляди! Когда старик бухой не мог на ковровую дорожку из самолета вылезти, весь мир над нами угорал, а теперь все языки засунули поглубже, потому что сказать-то нечего! Человек в авторитете не только в собственной стране, но и за границей. Молодой, здоровый как бык, умный, епть! То есть соответствует всем критериям хорошего генерального директора. Так какого хрена его переизбирать? А Рогачев рога растопырил и надулся. «Нет, – говорит. – Нельзя выборы заменить референдумом. Никакая, – говорит, – пропаганда этого не в силах сделать».
– И чем дело закончилось? – Гера был в состоянии эйфории оттого, что понял: Рогачев «просел» и после такого подняться у него нет никаких шансов.
– Мы вышли, потом я еще четыре часа с ним препирался, хотели Поплавского позвать, да он в штаны напустил, интеллигент, блядь. Сказал, что приболел. Короче, Гера. Есть мнение, что Рогачева пора менять. И мнение это окончательное и обжалованию не подлежит. Так что действуй, сынок.
– А я-то, Петр, здесь каким боком?
– Только ты можешь его поменять.
– Я не совсем понимаю вас. Кого я могу… Хотя это понятно. Как?
