– Я еще Рогачеву говорил, что это наш спецфонд. Мне блоггеров надо премировать, да мало ли!
– Гера, ты давай-ка не гони мне тут насчет «премий». Ты обещал парню квартиру купить? Обещал. Вот и выполни свое обещание. Я ж не требую, чтобы ты этот миллион вернул. В большую политику нужно идти с чистой совестью.
– Это не про меня.
– Почему это? Ты кого убил? Шпионку. Значит, все правильно сделал. А вот насчет шофера, тут ты не мелочись.
– Я сделаю.
– Так. С этим разобрались. Теперь о главном. Рогачева отправить в отставку нельзя. Он может в отместку на Запад информации много слить ненужной. Конечно, теперь поздно копья ломать, что его вообще не надо было бы на это место назначать, но что сделано, то сделано. И посадить его нельзя. Не потому, что не за что, а потому, что на то, чтобы все оформить и обвинение сочинить, на это время нужно, а его нет. Выход только один. Это ты. У тебя, поди, в пузырьке-то осталось кой-чего?
Гера побледнел так стремительно, что генерал Петя, казалось, по-настоящему забеспокоился:
– Эй! Ты чего, парень?! Ты не дури давай! Да что с тобой?!
– Я… Я… Какой же я мудак!!! Я пузырек выбросил!
Генерал Петя действительно, по-видимому, испытал сильное чувство, потому что всплеснул руками и прокричал:
– Что?! Куда ты его выбросил, мудило?!
– В мусорное ведро…
– А, – успокоился генерал, – ну, так и достань его оттуда.
– Домработница… Она приходит по утрам. Убирается, выносит мусор…
– Звони, блядь!!!
– Кому?
– Своей херовой домработнице!!! Буржуй, твою мать! Домработница у него, видите ли!
Гера от волнения забыл телефон собственной квартиры и позвонил куда-то, где на просьбу позвать Нину Семеновну его послали как следует и бросили трубку. Дозвониться получилось со второго раза. Гудки шли бесконечно долго, очевидно, в квартире никого не было. И вот, когда ни у Геры, ни у генерала Пети не осталось никакой надежды на то, что домработница возьмет трубку, Нина Семеновна, которая уже, закрыв входную дверь, стояла возле лифта, услышала, как в квартире зазвонил телефон. Она решила вернуться и ответить, два раза выронила ключи, прежде чем открыла дверь, споткнулась в прихожей, упала, с трудом, по причине преклонного возраста и артрита, поднялась и, добравшись до телефонного аппарата, сняла трубку.
– Алле! Нина Семеновна! Это Герман! Вы ведро мусорное уже выкинули?
– Ой, Герочка! Простите меня, пожалуйста! Внук! Внук у меня приболел, так я сегодня позже пришла. Только-только квартиру прибрала и вот как раз собралась мусор выбросить. Я же по старинке, в мусоропровод не привыкла, сразу в бак…
– Не надо!!! Не выкидывайте ничего!!! Где ведро?!!
– На… На лестнице осталось, – пролепетала озадаченная Нина Семеновна.
– Тащите его обратно в дом и поставьте на место! И вообще идите к внуку! Вы меня поняли?!
– Поняла, Герочка. Поняла.
– Вот прямо сейчас бегите за ведром и не кладите трубку! Поставьте его на место и скажите мне!
Нина Семеновна, любопытная, как и каждая женщина, сходила за мусорным ведром, по дороге приоткрыла его посмотреть, из-за чего такая катавасия, но окаянный пузырек завалился куда-то, и она его не заметила. Водворив ведро на место, она отчиталась:
– Все в порядке. Мусор ваш там, где и был.
Гера поблагодарил ее, сказал, что может сидеть с внуком, сколько нужно, он оплатит ей эти дни. Взглянул на успокоившегося генерала Петю:
– Все в порядке.
– Как ее внука зовут?
– Не знаю. А на фига вам ее внук-то?
– Зайду по дороге. Свечку за его выздоровление поставлю, – ответил генерал Петя.
Satisfaction
День рождения Рогачева пришелся на 20 апреля. В этот день, как известно, родился один… одна… Скажем уж прямо, чего тут толерантностью заниматься, сволочь одна родилась. И фамилия у сволочи Гитлер. Вдаваться в подробности его биографии не станем, но предположим, что Гитлер этот самый, наверное, плясал от радости на своей сковородке в аду, когда ему сообщили, что в советской еще тогда Москве, в середине 80-х годов, как-то раз представители золотой молодежи учинили прямо в центре, на Пушкинской площади, по поводу его дня рождения небольшой митинг. Его, разумеется, тут же закрыли. «Золотых», состоящих из фарцовщиков, валютчиков и прочих будущих кооператоров-олигархов, повязали и развезли по отделениям милиции, а потом некоторых из них, у кого родители оказались не слишком влиятельными или, наоборот, чересчур кристальными коммунистами, переместили в Лефортовский острог.
Среди всей этой шпаны в американских джинсах и с «гамками» за щекой был и Петр Сергеевич, тогда
