И в то же время, наблюдая за процессом, Маккалеб ощущал растущее беспокойство. Ему было трудно примириться с мыслью, что человек, у него на глазах так искусно описывающий аспекты и ходы трудного расследования, одновременно является подследственным, хоть и не официально, совершившим, возможно, преступление, весьма похожее на то, в обвинении по которому участвует.
В полдень, их заранее оговоренное время встречи, Маккалеб оторвался от размышлений и увидел, что Джей Уинстон входит в двери ресторана. За ней следовали двое мужчин. Один черный, а другой белый, и это был единственный способ различить их, потому что носили они совершенно одинаковые серые костюмы и красно-коричневые галстуки. Не успели они еще подойти к столику, а Маккалеб уже понял: фэбээровцы.
На лице Уинстон застыло выражение утомленной покорности.
– Терри, – начала она, еще не присев, – хочу познакомить тебя с парой ребят.
Сначала она указала на черного агента:
– Это Дон Твилли, а это – Маркус Фридман. Они работают в Бюро.
Все трое отодвинули стулья и сели. Фридман сел рядом с Маккалебом, Твилли – прямо напротив него. Рук друг другу не пожимали.
– Никогда не пробовал кубинскую кухню, – сказал Твилли, взяв меню. – Здесь хорошо?
Маккалеб посмотрел на него:
– Нет. Потому-то мне и нравится здесь есть.
Твилли оторвал взгляд от меню и улыбнулся.
– Глупый вопрос. – Он посмотрел на меню, потом снова на Маккалеба. – А знаете, Терри, я о вас слышал. Вы, черт возьми, легенда управления. Не из-за сердца, а из-за дел. Я рад, что наконец познакомился с вами.
Маккалеб бросил на Уинстон вопрошающий взгляд.
– Терри, Марк и Дон из отдела гражданских прав.
– Да ну? Великолепно. И вы, ребята, добирались отсюда аж из самого управления, чтобы встретиться с легендой и попробовать кубинскую кухню, или тут есть что-то еще?
– Э-э... – начал Твилли.
– Терри, разразился жуткий скандал, – сказала Уинстон. – Сегодня утром какой-то репортер позвонил моему капитану и спросил, правда ли, что мы занимаемся Гарри Босхом как подозреваемым в деле Ганна.
Маккалеб откинулся на спинку стула. Он был потрясен.
В этот момент к столику подошел официант.
– Дайте нам пару минут, – резко сказал Твилли, отмахнувшись от него пренебрежительным жестом, вызвавшим раздражение Маккалеба.
Уинстон продолжала:
– Терри, прежде чем мы продолжим, мне надо кое-что узнать. Это ты допустил утечку?
Маккалеб с досадой покачал головой:
– Шутишь?
– Послушай, я знаю только, что это исходило не от меня. И я никому не говорила: ни капитану Хиченсу, ни даже собственным напарникам, не говоря уже о репортере.
– Что ж, я тоже никому не говорил.
Он посмотрел на Твилли, потом снова на Уинстон. Ему очень не нравилось обсуждать это с Джей перед ними.
– Что здесь делают эти парни? – спросил он. Потом, снова посмотрев на Твилли, добавил: – Что вам нужно?
– Они забирают дело, Терри, – ответила Уинстон. – А ты вне игры.
Маккалеб снова посмотрел на Уинстон. Его рот слегка приоткрылся, затем он сообразил, что выглядит по-идиотски, и закрыл его.
– О чем ты говоришь? Я вне игры? Да я единственный, кто играет! Я работал над этим...
– Знаю, Терри. Но теперь все изменилось. После того как репортер позвонил Хиченсу, мне пришлось рассказать ему, что происходит, что мы делали. Он закатил истерику, но потом решил, что лучший выход – обратиться к Бюро.
– Отдел гражданских прав, Терри, – вставил Твилли. – Расследование действий копов – наш хлеб. Мы сможем...
– Твилли! Не надо вешать мне лапшу на уши. Я сам когда-то был в этом клубе, помните? И знаю, как оно бывает. Вы влезете, подхватите найденный мною след, а потом пройдетесь под ручку с Босхом перед камерами по дороге в тюрьму.
– Так все дело в этом? – спросил Фридман. – Слава? Похвалы?
– Тут можете не беспокоиться, Терри, – добавил Твилли. – Выставим перед камерами вас, если хотите.
– Я хочу не этого. И не зовите меня Терри. Мы практически не знакомы. – Маккалеб уставился на стол, качая головой. – Черт, я так долго мечтал прийти сюда, а теперь даже есть не хочется.
