солнечных батарей - 'ладошек Мэгги' девятого поколения, - смонтировали эмиттер маскирующего поля и всю периферию следящего устройства - 'шпиона'. А потом Ричард долго возился с программным обеспечением, изредка бормоча под нос замысловатые ругательства, вышедшие из обихода лет двадцать тому назад.
Закончив, друзья уселись за стол и потихоньку осушили бутылку 'Black Label' - совсем как в старые добрые времена, - закусывая ломтиками искусственного бекона, вышедшими из утробы синтезатора. Правда, пили осторожно, не мешая виски с пивом, - всё-таки им обоим было уже очень хорошо за восемьдесят, а не пятьдесят, как когда-то. И выпив, Ричард не повеселел, а сник, и в глазах его появилось грустное выражение.
– Наша жизнь кончилась, Натти, - негромко произнёс он, глядя в огонь камина, - и наша, и нашего народа. Здесь теперь совсем другая страна - не та, которую мы с тобой так хорошо знали. И люди - люди тоже другие. Нет, они не гонят нас, как паршивых собак, - пока не гонят, - но мы здесь чужие. И мы, последние из бледнолицых, потихоньку уходим, уходим один за другим. И никто не замечает нашего ухода…
– Оставь, Дик, - попытался ободрить его Натаниэль, - ты же сам сказал - деньги по-прежнему решают всё в этой стране. Неужели у тебя не хватает долларов, то есть, тьфу, динаров, чтобы обеспечить себе пожизненные услуги опытной сиделки?
– А ты знаешь, как это выглядит, а, Нат? - Дик посмотрел на друга, и Бампо поразила тоска, до краёв затопившая взгляд бойкого 'старого воробья'. - Да, конечно, эта сиделка добросовестно выполняет свои обязанности - она меняет бельё, она моет тебя, и она будет сидеть рядом с тобой, пока твоё сердце не перестанет биться. И сиделка отметит - отметит равнодушно и холодно, что лучик на дисплее медицинского компьютера больше не пляшет.
– А не всё ли тебе равно, что она подумает в этот миг? - спросил Натаниэль, положив свою тяжёлую ладонь на худое плечо друга. - Тебе-то - не всё ли равно?
– Нет, Натти, нет, - возразил бывший ведущий программист 'High Tech Corporation' с неожиданной горячностью, - мне не всё равно! Провожать стариков без грусти - это как зачинать детей без любви. У браун-скинов мудро устроено - они уважают своих стариков, уважают - и дети, и внуки, и правнуки. И старики уходят легко, потому что знают - их есть кому вспомнить. А мы - мы не бросили в землю семя, и теперь позади нас не поле с цветами, а голая пустыня, закиданная использованными презервативами. Так- то, Натти…
Они расстались на следующий день - расстались навсегда, это чувствовали оба.
– Бросил бы ты эту свою затею, а? - сказал Ричард на прощанье. - Глупость всё это. Кому и что ты докажешь?
– А ты можешь помочь мне перебраться на Аляску? - спросил его Натаниэль вместо ответа. - Можешь или нет?
– Нет, старина, этого я не могу, - чуть виновато произнёс Мэрфи и развёл руками, - туда сейчас и скунс не проскользнёт. А идти официальным путём… - он безнадёжно покачал головой. - Это совсем глухо. А браун-скины совсем взбесились: их там вдоль границы - как муравьёв в муравейнике. Новый Халифат вот- вот объявит джихад Республике Аляска, и наши, конечно, тоже в стороне не останутся.
– У аляскинцев есть атомные бомбы, - медленно проговорил Нат. - И Азиатский Союз - они ведь тоже решительно настроены. Это всё может очень плохо кончится, Дик.
– Может, - согласился Дик. - Ещё как может, Натти. Но на Аляску тебе не попасть.
И Нат знал, что Мэрфи прав, и не переоценивал свои силы. Он, Натаниэль Бампо, далеко уже не юноша - ему не прорваться через канадские леса, кишащие солдатами, тем более что в приграничной полосе, насквозь просматриваемой самыми современными техническими средствами, он будет выглядеть 'белой вороной' - в прямом смысле этого слова. 'И почему я не спохватился раньше? - подумал Нат, когда раритетный грузовичок Мэрфи исчез за поворотом дороги. - Лень было оторвать задницу от уютного кресла. Ждал-ждал, и дождался! А теперь уже поздно сожалеть…'
И он не сожалел - он работал. На мысе Натаниэль вырыл себе убежище - с помощью парочки механических землероек-киберов, тоже доставленных Мэрфи, - на дом надежды не было. Землеройки оказались великолепными машинами - Нат загрузил в их управляющие микрокомпьютеры программы с объёмной моделью будущего подземелья, и киберы врылись в податливый мягкий грунт. Они работали безостановочно, расширяя и углубляя каверну, прокладывая подземные ходы и утрамбовывая стены и пол. Машины работали посменно - пока одна трудилась, другая подзаряжалась - сотни 'ладошек' с лихвой обеспечивали землероек энергией. Нату оставалось только следить за подзарядкой да за маскировочным полем, которое он активировал сразу же, как только начал строить убежище. Попутно он разобрался с системой 'шпиона' и проверил в работе 'ведьмин пояс' - носимое, точнее, надеваемое устройство, стирающее следы. Примятая трава распрямлялась, и опечатки ног разглаживались - мощное узконаправленное поле 'ведьминого пояса' восстанавливало структуру почвы. Правда, 'пояс' был очень прожорлив, но энергии у Ната хватало. Да и не собирался он бегать кругами по лесу, сбивая со следа свору собак, - ему надо будет пройти от дома к озеру всего один раз, не оставив при этом никаких следов.
Убежище было готово за шесть дней. 'Я словно Господь Бог, - подумал Нат, оглядывая стены своего нового - и судя по всему, последнего - жилища, - который создал мир за шесть дней. Правда, мирок это несколько тесноват, но ничего - один я тут как-нибудь помещусь'. Натаниэль перенёс в подземелье пищевой синтезатор (благо пригодной для переработки растительной органики тут имелось вдоволь), центральный энергоблок (сами 'ладошки' солнечных батарей последних моделей были почти неотличимы от широких листьев) и вообще всё самое ценное, в том числе и книги. Убежище станет ему домом на весь остаток жизни - Натти Бампо надеялся встретить здесь свой девяностый день рождения, до которого осталось совсем немного.
…Он чуть-чуть не успел всё закончить - оставалось лишь запустить таймер-детонатор и уйти, навсегда простившись с домом, в котором он прожил столько лет, - гости прибыли раньше.
Они приехали под вечер на слайдере-амфибии - территорию заповедника рассекало прекрасное шоссе, пригодное и для колесных автомашин, и для этих новомодных штучек. Приехали вдвоём на трёхместке - третье место, как потом понял Нат, предназначалось ему, Натаниэлю Бампо.
Он был в это время в доме, в последний раз оглядывая стены своего жилища, и не сразу понял, что означает басовитое урчание за дверью - не понял потому, наверно, что не хотел верить очевидному: за ним приехали. Секунду помедлив, он тяжело вздохнул, отложил в сторону пульт дистанционного управления таймером, открыл дверь и шагнул за порог. Со своей антикварной 'М-16' Нат не расставался - он ведь всё ещё числился рейнджером, имел право носить это оружие, и винтовка всегда висела у него на плече.
Каплевидный слайдер убрал воздушную подушку и сел, примяв сочную зелёную траву. Обе его дверцы поднялись вверх, словно надкрылья гигантского жука, из машины вылезли двое в бронекомбинезонах - в боевой форме сил поддержания общественного порядка - и пошли к нему. Скорее всего, эти молодые парни, годящиеся Натаниэлю в правнуки, не испытывали к нему лично никакой неприязни - они просто выполняли приказ. К тому же они не ждали никаких неожиданностей от этого замшелого осколка прошлого, и поэтому их короткоствольные 'рашиды' не были взяты наизготовку, а тонированные забрала шлемов остались поднятыми.
– Гражданин Натаниэль Бампо, рейнджер заповедника Великих озёр? - осведомился один из них, со значком сержанта, остановившись в шаге от Ната.
Нат молча кивнул, разглядывая лицо сержанта - смуглое ('Браун-скин - а ты что, ожидал увидеть белого?'), с тонкими правильными чертами и красивыми чёрными глазами.
– Тогда прослушайте предписание, - вежливо, но твёрдо произнёс сержант, вынул из кармашка на поясе небольшую чёрную коробочку и вставил в неё прозрачный пластиковый диск.
– Внимание и повиновение, - эмоций в механическом голосе было не больше, чем в ящике с гвоздями. - Повелением верховного муфтия североамериканского континента - да продлит Аллах его дни! - вам надлежит…
Что именно надлежит, Нат понял сразу. Его направляли в RRR - резервацию расовых реликтов, нечто среднее между зоопарком и хосписом, где Нату предстояло окончить свои дни. 'Если бы не угроза войны с белой Аляской, меня бы не тронули, - с тоской подумал Натаниэль, - но теперь власти хотят обезопасить
