делах, буду счастлив ее оказать…
– Ловлю на слове! – Сурен улыбнулся и поднял палец. – У меня проблема в Штатах. Банк заморозил крупный перевод, подозревают отмывание денег… Я уже полгода не могу пользоваться счетом…
Мачо радостно улыбнулся. Вот это везение! Фирма действительно может решать вопросы в разных странах, ну а на родине это вообще проще простого!
Он достал телефон.
– Какой банк? Где он расположен?
Сурен перестал улыбаться и чуть замешкался с ответом. Он думал, что это чистой воды понты.
– В Нью-Йорке. Второй американский коммерческий банк.
– На Манхэттане? – вырвалось у Мачо. Он был готов откусить себе язык за такой непрофессионализм.
– Не знаю, – удивился Сурен. – Я лично там никогда не был. Пока.
– Я тоже не был, – как можно небрежнее ответил Василий Федорович. – Но мои управляющие бывали там много раз. Говорят – скопище небоскребов, посмотришь вверх, аж голова кружится! Как они там живут!
Он широко улыбнулся, развел руками и набрал номер связи с Фоуком. Это был номер обычного телефона в обычной государственной корпорации. Но все сказанное записывалось на пленку и передавалось начальнику русского отдела немедленно.
– У них там два часа, рабочий день в разгаре, – сообщил Василий Федорович Сурену, пока устанавливалось соединение. Трубку сняли после второго гудка.
– Здравствуйте, это Василий Столяров из России, – громко сказал он. – Речь идет о моем деловом партнере… У него заморозили перевод во втором коммерческом на Манхэттане… Да, подозревают грязные деньги. Но я за него ручаюсь и прошу освободить счет. Да, сейчас он сам скажет, включайте запись…
Василий Федорович протянул сотрапезнику трубку:
– Назовите все реквизиты счета и данные того, на кого он оформлен.
Чувствуя себя полным идиотом, Сурен Гаригинович начал диктовать. Все это походило на беззастенчивую лоховскую постановку, обычный развод на деньги, которыми так богата современная российская действительность. Единственное, что успокаивало, что он не дал этому темному типу ни копейки и не намерен давать их в дальнейшем. Больше того, даже за этот ужин пусть сам платит!
Закончив диктовать, Сурен вернул аппарат.
– Я ничего не слышал, – выразительно сказал он. – Ни одного слова. Ни по-русски, ни по-английски, ни даже по-армянски!
Василий Федорович не заметил сарказма. Или сделал вид, что не заметил.
– Конечно, там шла запись. У вас есть доверенные лица в Нью-Йорке?
Сурен хмуро кивнул. Все понятно. Запись, автоответчик, отключенные телефоны. Знакомое дело: тот, кто хочет взыскать долг, легко тебя находит, кто собирается отдать – никак не дозванивается и не застает дома. Нашел лоха!
– Два адвоката занимаются этим делом. Сумма немаленькая, Василий. Полтора миллиона!
– Они вам сообщат об успехе уже в ближайшее время.
– Если дозвонятся…
Сурен был настроен скептически. Но Василий Федорович ободряюще улыбнулся.
– Обязательно дозвонятся!
Подтянутый официант принес жареную с луком куриную печень, фаршированную раковыми шейками. Они выпили за знакомство и приступили к еде. Вкусная пища и хорошее вино сделали свое дело: Сурен несколько смягчился.
– Так какой у вас ко мне вопрос?
– Очень простой! – Василий Федорович указал рукой на бутылку, и тут же появившийся официант вновь наполнил бокалы.
– В Кротово находится воинская часть. Мне надо познакомиться с кем-нибудь из командиров. На худой конец – с любым офицером. Давайте выпьем, вино мне нравится. А вам?
Сурен сидел с отвисшей челюстью.
После неожиданной встречи с Оксаной и ее мужем, встречи, из которой, надо признаться, он извлек большое удовольствие, он вдруг задумался: а что, собственно, выпускник ракетного училища Кудасов может делать в такой дыре, как Кротово? Ведь железнодорожная часть никакого отношения к его специальности не имеет! Сурен Гаригинович задал этот вопрос своему помощнику Андрюшке Короткову, а тот выложил, что есть специальные поезда, которые возят замаскированную атомную ракету! И сразу стало ясно, про какой ночной поезд болтают в поселке и что именно лейтенант-ракетчик делает в Кротово…
Он тогда очень удивился. Вот тебе на! Никогда бы не подумал, что под боком творятся такие серьезные дела! А теперь его знакомят с мутным-премутным типом, и тот с места в карьер начинает искать подходы к этой якобы железнодорожной части! Ну и ну!
Его прошиб холодный пот.
Сурен Гаригинович родился в прошлом веке. В одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Он еще помнил, как обходились со шпионами и их пособниками. Да и родственниками тех и других до седьмого колена! Ну и сука этот Пармезан!
– Как вино? – весело переспросил Василий Федорович. – Вам нравится?
– Хорошее, – хрипло ответил Сурен Гаригинович и отхлебнул из бокала.
Сейчас, конечно, не те времена, сейчас все можно. Раньше, если бы он в американский банк хоть три рубля перевел – заживо бы шкуру сняли! Другие времена. Вон, по телевизору показывают: шпионов оправдывают! Только за атомные секреты и сейчас сошлют на Колыму, а имущество конфискуют, все прахом пойдет!
– А зачем вам эти военные? – так же хрипло спросил он. – Часть эта уж больно серьезная…
Сотрапезник небрежно махнул рукой.
– Мне их серьезность не нужна. Мне канал поставки товара нужен.
Василий Федорович понизил голос и доверительно наклонился вперед.
– Особый товар. Очень хороший навар приносит. Но перевозить его стало трудно. Сейчас везде террористов ищут: машины проверяют, поезда перетряхивают… Откупаться никаких денег не хватает! Поэтому мне нужен поезд, который никто проверять и досматривать не будет!
«Наркотики», – облегченно вздохнул Сурен. Разговор переходил в обыденную и привычную сферу. У каждого свой бизнес!
Официант принес запеченную в тандыре[3] утку с яблоками, здесь же, у столика, умело ее разделал и красиво выложил куски на блюдо, обложив распаренными, сморщенными яблоками.
Василий Федорович забраковал несколько соусов, наконец остановился на кисло-сладком, китайском. Они допили бутылку чилийского Каберне, и он заказал вторую, точно такую же. Единственное, чем он был озабочен – качеством обеда. Остальное его мало интересовало. Во всяком случае, повторно он вопросов не задавал.
– С этим поездом у вас ничего не выйдет, – наконец продолжил разговор Сурен. – Там все очень строго. Он нигде не останавливается, подойти к нему нельзя, погрузка и разгрузка постороннего товара исключены.
– А вы прекрасно осведомлены, Степан Григорьевич! Могу поспорить, что у вас есть источник информации! – остро глянул Мачо, но тут же притупил взгляд. – Какое рассыпчатое мясо! Я вам скажу – ничуть не хуже утки по-пекински! Конечно, очень важно правильно подобрать соус… И вкус яблок очень важен, он придает законченность…
Сурен не мог понять – о чем он говорит. Есть голод, есть еда, чтобы этот голод утолить, есть хорошая дорогая еда, которую может себе позволить обеспеченный человек. Но накручивать столько сложностей вокруг простых вещей – это просто дурь какая-то! Видно, все москвичи с придурью…
В кармане у Степана Григорьевича переливистой трелью зашелся мобильник. Он достал аппарат, нажал кнопку приема.
– Да! Да, я! Здравствуй, дорогой!
