– Потом Кудасов в город уехал, а вернулись они вместе…
– Когда все это было? – Малков достал из внутреннего кармана крохотный компьютер и приготовился записывать.
– Что было? – не понял сержант.
– Когда они пришли утром. Когда она приехала, – хладнокровно пояснил Владислав, но, несмотря на спокойствие в его голосе, часовой понял, что надо быть попонятливее.
– Сейчас, загляну в журнал дежурств и точно скажу…
– А ты этого чернявого узнаешь? На шикарной тачке который?
Круглолицый паренек пожал плечами.
– Узнаю. Думаю, что узнаю.
– Ну и молодец! – кивнул капитан. – Говори даты!
БЖРК несся по заданному маршруту. Кудасов отслеживал на мониторе прохождение спутников-шпионов и запуски ракет в разных частях света, Шульгин занимался ориентированием комплекса на местности и «привязкой» его к системе координат на крупномасштабной карте, Петров отрабатывал модельные запуски. Словом, дежурство проходило, как обычно.
Во всем, кроме одного: начальник смены не покинул свое рабочее место и не пошел отдыхать! Несмотря на ночное время, он увлеченно работал на компьютере. Это было очень странно. Если бы полковник ушел спать, можно было бы снизить уровень усердия. Вполне достаточно бодрствовать и одному дежурному, а остальные могут по очереди подремать, чуть откинув назад удобную спинку кресла. Поэтому дежурная смена с нетерпением ожидала, когда начальника сморит усталость. Но этого не происходило. Не обращая ни на кого внимания, он целеустремленно щелкал клавиатурой. Обычно тусклые глаза лихорадочно блестели, он то и дело кусал губы, морщил лоб, прищуривал глаза… Поведение полковника было настолько необычным, что дежурные офицеры напрягали все свои умственные способности, пытаясь понять: в чем дело? Но никто не мог догадаться, что происходит.
А дело было в том, что Беловым овладело маниакальное желание отомстить всему окружающему миру за неудавшуюся жизнь. Такая потребность периодически возникает у многих маньяков, но как правило, они могут отыграться на незначительной части человечества, хотя кровавую статистику из десятков жертв криминалисты «незначительной» не считают.
У Белова была уникальная возможность реализовать эту потребность в полной мере. Потому что на этот раз, вопреки особому режиму части, вопреки психологическим тестам и постоянному медицинскому контролю, вопреки бдительности особистов, в одном лице соединились кровожадный маньяк и командир пуска БЖРК, в руках которого действительно находилась власть над миром, материализованная в гиперзвуковой межконтинентальной баллистической ракете «Молния» и ключе для ее запуска!
Полковник самозабвенно нажимал клавиши. Он чувствовал, как наливается силой и уверенностью, даже воспоминание о лежащем под кроватью окровавленном теле жены отошло на второй план.
Когда ракета с шестнадцатью ядерными боеголовками находится в твоем подчинении, весь окружающий мир уменьшается до размеров яблока, а все остальные люди становятся сродни муравьям. Ничтожными, мелкими и беззащитными. Настолько крохотными, что лежащее под кроватью тело невозможно разглядеть, оно просто исчезает, как и связанные с ним проблемы!
Чувство неограниченной власти возникало у Евгения Романовича еще в курсантские годы, иногда в тренировочных классах, иногда на полигонах, когда очередное «изделие», опираясь на огненный хвост, уходило в зенит и ложилось на боевой курс. Он и сейчас помнил свой трепет при первом общении с ракетой. Помнил и апофеоз своей жизни: назначение на БЖРК. Первый день в качестве командира пуска. Вот она, власть! Ни с чем не сравнимая власть, предвкушение новых вершин, достижения космических высот, каких легко достигает правильно запущенная ракета!
Но все ожидания оказались обманутыми, мечты не сбылись, и в этом была колоссальная несправедливость… Кто в ней виноват? Судьба, командование, Ирина, весь мир? Но Ирина получила свое и лежит холодно и тихо под кроватью на пыльном полу, а командование и весь мир тоже подлежат наказанию, в этом и будет состоять восстановление поруганной справедливости!
Утерянное острое чувство власти и всемогущества начинало возвращаться. Белов чувствовал в себе новую темную силу, которую в него будто вдохнули невидимые силы. Возможно, бесы… Но это не имеет никакого значения!
Ему не пришлось нажать на кнопку, не пришлось произвести ни один запуск. Даже этому сопляку Кудасову доверили боевой пуск, а его обошли, и это еще одна несправедливость в длинной череде жизненных несправедливостей. Но теперь он это сделает! Он полностью использует свою власть, и произведет такой запуск, которого еще не производил никто и никогда!
Он навсегда войдет в историю, переплюнув Герострата, Гитлера и Сталина! Потому что полковник Белов принял твердое решение произвести несанкционированный запуск «Молнии» и уничтожить половину американского континента.
Только одна заковыка была на этом прямом и ясном пути – у него на шее висел лишь один ключ от боевого пульта… А вставлять надо сразу два! И вообще, в одиночку «Молнию» не запустишь: надо остановить поезд, вывести домкраты, сбросить крышу, тут нужна помощь всей смены. Значит… Значит надо получить боевой приказ! Или имитировать его получение! В этом и состоял гениальный план полковника Белова.
Командир пуска с новыми силами склонился над компьютерной клавиатурой. Взяв за основу прошлый приказ на учебно-боевой запуск, он обновлял текст, вводил в него необходимые коррективы, добавлял нужные атрибуты. Почти все уже было готово. Только номер он оставил старый, но вряд ли кто-то в спешке и суете обратит на это внимание.
– Решили так: два человека спрыгнут с моста на крышу. Один на первый вагон, второй на последний. И пустят газ в вентиляцию. Две газовые шашки специально на четвертом складе купили. «Си-Эс» называется!
Военный совет проходил в сторожке путевого обходчика станции Елисеевская. Хозяин сторожки со стрелочником дядей Мишей были заперты в дворовом погребе, а за столом сидели двое – имам Али Арханов и незнакомый худощавый человек в мешковато сидящей куртке, с обмотанным бинтами лицом. То ли он обгорел, то ли перенес пластическую операцию, то ли не хотел показывать свое лицо. Скорее всего – последнее. Для большинства бойцов самым важным начальником являлся имам Арханов, про которого они слышали много, но видели впервые в жизни. Однако грозный Арханов сам разговаривал с незнакомцем, как с большим командиром. Кроме того, у забинтованного была своя охрана – три высоких крепыша с лицами отъявленных головорезов. Они держались особняком, между собой говорили по-арабски, а сейчас стояли за спинами старших с автоматами наперевес. Причем охрана имама осталась снаружи. Это показывало, что незнакомец старше по рангу. А так же то, что он никому не доверяет, раз поставил вооруженных охранников там, где идет важный и доверительный разговор между своими. Это нарушение кавказского этикета. Позволить себе такое может только тот, кто обладает большой силой и властью.
Чуть в стороне на табуретке сидел Лечи Исмаилов, за его правым плечом стоял Исрапил Галинбаев. Правда, без оружия, только с пистолетом под одеждой.
Амир Исмаилов был очень самолюбив и считал себя самым важным человеком на земле, поэтому он не делал доклад высокому руководству, а просто рассказывал, как собирается выполнить порученную ему важную и выкооплачиваемую работу.
– Впереди взорвем путь, сзади взорвем, – продолжал своим глубоким голосом полевой командир. – По локомотиву ударим из гранатомета, чтобы наверняка. От газа они или окачурятся, или вылезут наружу. Я всем приказал стрелять аккуратно, по вагонам стараться не бить.
– А дальше что? – спросил Арханов, покосившись на забинтованного. Тот сидел неподвижно и из узкой щели в бинтах смотрел на Лечи. От этого взгляда железный амир чувствовал себя очень неуверенно.
– Уничтожаем всех, осматриваем вагоны, забираем бомбу, взрываем поезд и уходим.
– Хорошо, – кивнул Арханов. – Когда пойдет этот поезд?
– Пока неизвестно, – Исмаилов несколько смутился. – Ребята сидят на телефоне. За час-два все узнаем.
Али Арханов неодобрительно покачал головой.
– За час-два подготовиться не успеете. Раз так, надо уже сейчас ставить засаду. Пусть сидят, сколько
