— Да, идите. — Только сейчас Горемыкин опустился в свое кожаное кресло. Казалось, персона Каймаченко перестала его интересовать и он уже мысленно переключился на что-то другое. Однако он все же бросил в спину развернувшемуся на выход начальнику СБ: — И держите меня в курсе дела, Каймаченко. Как только появится новая информация по Карданову — немедленно докладывайте лично мне.
Владислав чересчур поспешно покинул кабинет председателя совета. Расстегнув пуговицу и ослабив узел галстука под воротником рубашки, Каймаченко зашагал по длинному узкому коридору, вдоль прозрачной стены, сквозь которую тускло просвечивал окружающий мир.
Скоростной лифт спустил его с двенадцатого этажа на второй. В кабинете начальника СБ ожидали все четверо его заместителей. Зам по внешней безопасности Лютов стоял у окна, покуривая сигарету и осторожно стряхивая пепел на грубую малочувствительную кожу раскрытой ладони. Пиджака на Лютове уже не было, и атлетически сложенный молодой человек, прошедший обе войны в Чечне, остался в белой шведке, на которой четко выделялась черная сбруя плечевой кобуры.
За приставным столиком на стуле восседал Дмитрий Шашков, сменивший Каймаченко на должности руководителя группы «острых акций». Двадцатисемилетний, коротко стриженный блондин с могучей шеей, он был занят внимательным изучением настенного календаря с обнаженными по пояс, но вооруженными и в камуфляжных штанах девицами. Трудно было сказать, что привлекло его внимание — округлые груди с розовыми сосками или арбалет «стронг» в руках одной из девушек и опытно-экспериментальный пистолет «гюрза» — у другой.
Напротив Шашкова разместился приземистый начальник группы физического прикрытия Роман Липатов. Бывший боксер, в свое время едва не схлопотавший срок за уличную драку, он вызывал у Шашкова раздражение тем, что единственный из бригадиров относился к категории «пиджаков». Так в определенных кругах называют сугубо штатских людей, не служивших в армии, не имеющих отношения к спецподразделениям и никогда не принимавших участия в боевых действиях. Однако эта «неполноценность» не мешала Роману эффективно обеспечивать личную охрану VIP-сотрудников «Консорциума» и успешно решать все связанные с этим проблемы.
Зам по внутренней безопасности Игорь Пыхонин, бывший военный контрразведчик, сидел чуть поодаль в низком глубоком кресле. Его длинные ноги сложились, как у кузнечика, так что колени находились чуть ли не на уровне узкого вытянутого, как щетина зубной щетки, лица, а задранные штанины открывали голые икры. В руках он держал коричневую сигариллу, но, в отличие от Лютова, Игорь не спешил ее прикуривать.
Четыре пары настороженных глаз метнулись на звук быстрых размашистых шагов, четыре тренированных тела напряглись, собираясь приветствовать начальника, но стремительно вошедший Владислав небрежно махнул рукой, и соратники остались на прежнем месте.
Начальник службы безопасности «Консорциума» обошел массивный полированный стол и плюхнулся в блестящее хромом кресло. Лютов обернулся от окна. Сбросил пепел с ладони в один из цветочных горшков и отряхнул руки.
— Итак, вы поняли, что дело пахнет жареным, — без предисловий начал Каймаченко, стиснув зубы и поочередно расстреливая взглядом каждого из своих заместителей. — Признаюсь честно, я никогда не видел Петра Георгиевича в такой ярости. Поэтому шутки в сторону. Недостроенная дача, новая машина, любовницы и курорты — все в задницу! Работать двадцать четыре часа в сутки! Пахать, как папа Карло! Всем ясно?!
— Ясно, шеф! — отчеканил Шашков, и все остальные повторили этот жест.
— То-то же, — Каймаченко удовлетворенно кивнул. — Что у нас с Кардановым, Паша?
— Он в Англии, — ответил Лютов.
— Ты что, идиот?! — взорвался Каймаченко, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, как коршун в долгожданную добычу. — Я сам сказал об этом Горемыкину несколько минут назад! Ты не слышал этого? Где он живет, с кем?! Вот о чем я тебя спрашиваю!
— Этого я не знаю, Влад, — обиженно сказал Лютов. — Мы же его не устанавливали. Задача не ставилась.
Лютов был единственным, кто мог называть начальника по имени: они вместе служили в ВДВ. Причем еще со времен учебки, когда и тот и другой были простыми желторотыми салагами.
— Ставилась, не ставилась!
Каймаченко выплеснул гнев и немного смягчился.
— Какая разница. Сейчас задача стоит в полный рост. Надо выковырнуть его из Англии!
— Это будет непросто. Я помню этого парня по прошлым делам с Атамановым. Он…
— Я тоже его помню, — оборвал товарища Владислав. — Хватит ныть! У кого есть предложения?
Пыхонин кашлянул.
— Когда я учился в специнституте, мы на оперативной психологии изучали одно дело. К нашему перебежчику в Марселе подвели агента, тот напоил его до полусмерти, сунул в карман паспорт моряка, посадил в такси и привез в порт. Там как раз стоял наш сухогруз «Академик Павлов». Наш офицер под видом вахтенного матроса встретил их на линии пограничного контроля и провел пьяного «товарища» на судно. Пограничников это не удивило: моряки в порту часто напиваются вусмерть, а страсть русских к водке хорошо известна во всем мире.
Зам по внутренней безопасности приостановился, осмотрел всех по очереди и пояснил:
— Но тут как раз фишка в том, что советские моряки не пьянствовали за границей! И не возвращались по одному или по два: всех выпускали только пятерками, во главе со старшим, который отвечал за любое нарушение! Если бы французы это учли, то операция бы провалилась. Контрразведчики-то наверняка знали, а пограничная полиция нет!
— Короче, Склифосовский! — одернул его Каймаченко.
— Так вот, перебежчика провели на судно, посадили в канатный ящик — это такая маленькая каморка на носу, — наш офицер поил его всю дорогу, так что очнулся тот уже в Одессе. А потом его судили и расстреляли.
— И что? — раздраженно спросил Каймаченко. Пыхонин смутился. Он явно рассчитывал на похвалу.
— Что, если и нам так сделать? Выследить этого Карданова, захватить, посадить на теплоход. Можно специально зафрахтовать теплоход или яхту.
— Да, мысль хорошая! — заулыбался Липатов.
— Верно, — поддержал товарищей Шашков и выжидающе посмотрел на Лютова.
Тот с сомнением покачал головой.
— Дерьмо! — смачно выругался Каймаченко. — Это все полная херня! Кто из вас знает точно, где он? Как вы думаете его захватывать в Лондоне? Это вам не Саранск, не Питер и не Москва, там не похищают людей и не убивают их десятками в подъездах! И потом, кто из вас специалист по операциям такого масштаба?
— То была другая историческая эпоха, — вмешался Лютов. — Рука Москвы была длинной, в обеспечении безопасности участвовала вся страна — и экипажи судов, и пассажиры — да любые граждане, которых мы просили! А какой сейчас год? Руки стали короткими, дисциплины никакой нет, помогать нам никто не станет. Сейчас такая операция попросту нереальна!
— Хорошо хоть Павел соображает, что к чему! — зло сказал Каймаченко. — Я выгоню вас на улицу, будете следить за неверными мужьями! На большее, похоже, вы не годитесь!
Игорь Пыхонин потупился и принялся рассматривать свою сигариллу. Он строил из себя утонченного интеллигента, хотя и не знал, что надо носить длинные носки. И плохо держал себя в руках. Сильные пальцы непроизвольно мяли сигариллу, коричневый табак сыпался ему на брюки. Шашков и Липатов старательно изображали свою непричастность к отклоненной идее. Все ждали решения начальника. Но тому тоже ничего умного в голову не приходило.
— Расходитесь по рабочим местам и думайте! — резко приказал он. — Домой никто не уходит! Все предложения докладывать мне немедленно!
Любое хорошее досье содержит практически неисчерпаемую и нестареющую информацию. Папка с делом Карданова давно не обновлялась, последним листом стала газетная вырезка о вылете мистера Томпсона в Лондон. С фотографии смотрел никакой не Томпсон, а Макс Карданов. У него было много имен, но все они оказались оперативными псевдонимами. Его много раз подставляли, но он так и не стал подставной фигурой. Под фамилией Томпсон он родился в Лондоне, его родители — советские
