– Здесь недалеко должно быть старое поместье.
– Чье?
– Его.
– Ты уверен, что Анна там?
– Я уже ни в чем не уверен, но ты же сам указал место. – Громов заглушил мотор и, не говоря больше ни слова, нырнул в придорожные заросли.
Даже странно, что деревенская ночь может так разительно отличаться от городской. Вот казалось бы, звезды и луна куда как ярче, чем в городе, а света от них чуть, тьма вокруг кромешная. Гальяно пробирался вслед за Громовым по непролазным дебрям одичавшего парка и вполголоса чертыхался, когда натыкался то на ствол дерева, то на ветку. Надо было взять с собой не святую воду, а карманный фонарик, потому что для таких вот походов третий глаз у него развит еще недостаточно хорошо.
Громов остановился так резко и неожиданно, что Гальяно едва не впечатался ему в спину.
– Что там? – спросил магистр шепотом и тут же сам понял, что, похоже, они добрались до места.
Старый двухэтажный особняк опирался на щербатые колонны, таращился в никуда пустыми глазницами окон, но даже в этой своей стариковской беспомощности умудрялся выглядеть достойно и внушительно. Оптимальное жилище для призрака…
– Громов, ты как хочешь, а я в дом не пойду. – Гальяно торопливо перекрестился.
– В дом не нужно, – сказал друг с мрачной уверенностью. – Похоже, мне туда, – он махнул рукой в ту сторону, где между вековых лип виднелись желтые огоньки.
– А мне?
– А ты оставайся здесь, покараулишь, – велел Громов таким тоном, что Гальяно как-то сразу расхотелось с ним спорить. Да и к чему кривить душой, когда страшно до чертиков?! Это в черной и белой магии он магистр, а когда дело касается вещей вполне материальных, Громову с его пушкой управляться будет сподручнее.
– Ага, это ты правильно решил. – Как Гальяно ни старался, а голос все-таки сорвался на предательский испуганный фальцет. – Кто-то же должен прикрывать тылы.
– Прикрывай, – Громов посмотрел на него очень серьезно, точно и не догадывался, что друг сдрейфил. – Я попробую сам, но если что, тогда, наверное, придется тебе…
– Ничего не случится, – сказал Гальяно не слишком уверенно. – То есть я вижу, что все будет хорошо.
– Ну, в таком случае я спокоен, – Громов по-дружески похлопал его по плечу и растворился в темноте.
…Она сначала распахнула дверь, а уже потом подумала, как это опрометчиво. Но ведь призраки не стучатся перед тем, как войти…
Демос стоял, опершись плечом о стену, и улыбался решительно и лишь самую малость виновато.
– Здравствуй, Анна.
– Уже здоровались, Демос. – Ей не хотелось быть грубой с этим мальчиком, но снова впускать его в свою жизнь не хотелось еще больше. – Что тебе нужно?
– Поговорить. Мне нужно с тобой поговорить.
– Мне кажется, мы уже все обсудили.
– Не все. Есть кое-что, что не должен знать твой цепной пес.
– Громов не пес! – Неожиданно для себя Анна разозлилась. Как он может вести себя так по-хамски после всего, что натворил?!
– Да, ты права, твой Громов не пес, он подонок.
– Уходи! – Анна попыталась захлопнуть дверь, но Демос ей не позволил.
– Подожди, я могу все объяснить.
Анна не хотела объяснений. Нет, не так, она их уже боялась. Каждое объяснение делало ее все более несчастной.
– У тебя сохранилась куртка? – вдруг спросил Демос.
– Какая куртка?
– Та, которая была на тебе, когда ты пришла в себя в сквере.
– Откуда ты знаешь?
– Так сохранилась или нет?
Куртка сохранилась, Анна и сама не знала, почему до сих пор ее не выбросила.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Я войду. – Он уже даже не спрашивал, а просто ставил ее перед фактом. У Анны еще была возможность отказаться от его правды, но, вместо того, чтобы послать Демоса к черту, она отступила на шаг, пропуская его в квартиру.
– Ты принеси ее, если не трудно, а я пока тут постою. – Он повесил на вешалку свой рюкзак. – А хочешь, не приноси, а просто посмотри сама. Куртку когда-то сдавали в химчистку, там на подкладке должна сохраниться бирочка с фамилией владельца…
Куртка пахла дождем и ветром, а еще чуть-чуть одеколоном, она была тяжелой и по-мужски основательной, хоть и старой. Бирочка нашлась практически сразу – тряпичный прямоугольник с затертыми, но все еще различимыми буквами. В то мгновение, когда Анна прочла фамилию хозяина куртки, окружающий мир перевернулся с ног на голову.
– Убедилась? – послышалось за спиной.
– Что ты хотел мне рассказать? – Она аккуратно повесила куртку на вешалку, обернулась к Демосу.
– Ты же умная, ты уже сама все поняла. Громов лучший в городе татуировщик, от старого кладбища до его салона совсем ничего, а на куртке его фамилия. Я ведь прав?
– Ты прав.
Анна прошла на кухню, поставила на огонь турку. Услышанное не укладывалось в голове, убивало веру в людей в целом и в Громова в частности. А ведь все сходится… Вот откуда то смутное чувство дежавю, которое случилось, когда они с Любашей оказались в тату-салоне, вот откуда феникс. Но зачем?! За что он с ней так… нечестно.
Демос вошел в кухню вслед за ней, не спрашивая разрешения, уселся на любимое место Громова, спросил:
– Теперь ты готова меня выслушать?
– Для начала скажи, откуда ты все это знаешь. – Анна спиной чувствовала его внимательный взгляд.
– Мне рассказали.
– Кто? – Все-таки она обернулась, чтобы видеть его лицо, чтобы понять, врет он или говорит правду.
– Ее зовут Хельга, и она особенная.
– Такая же, как ты?
– Нет, она круче. Она знает ответы на все вопросы.
Анна невесело усмехнулась. Ей бы тоже хотелось знать ответы на все вопросы, да вот беда – вместо всезнающей Хельги ей достался Демос.
– Громов работает на нее, понимаешь? Он всего лишь исполнитель! Делает то, что прикажут.
– И эта твоя Хельга приказала ему сделать мне татуировку? Зачем?
Демос долго молчал, а потом решительно тряхнул головой и заговорил:
– Громов – исполнитель, а ты – приманка! Понимаешь? Приманка для призрака! Эта твоя татуировка – она не простая, в краску добавлен пепел.
– Какой пепел?
– Неправильный вопрос, Анюта. Не какой, а чей. Пепел Анны, той самой, что с фотографии, последней жертвы барона. Он теперь тебя чувствует. Он думает, что ты – это она, и если мы будем сидеть сложа руки, призрак найдет способ до тебя добраться.
Оставленный без присмотра кофе вскипел, выплеснулся из турки черной жижей. Анна выключила газ,
