Глава 5
Президент был совсем не такой, каким его представлял себе Константин. Президент был обычным. В нем не было медвежьей неповоротливости Бывшего, не было взрывной непосредственности Главного Скандалиста страны, в глазах не было тоскливого пораженчества, как у Главного Коммуниста. С Принцем-Администратором его тоже сравнить было трудно, поскольку это был уже не принц.
— Вы как-то странно меня рассматриваете, — сказал Президент, пожав руку Косте и усаживаясь в кресло.
Орлов почувствовал неожиданное неудобство. Однако еще университетское стремление не стесняться лиц начальствующих и привитое всеми философами мира презрение к власти не позволило выказать смущения.
— Просто вас представляют в совершенно разных ипостасях. В основном неверных. Точнее, не соответствующих реальному положению дел.
— Вот как? Интересно. Пока ничего хлеще «Крошки Цахеса» я не слышал.
— Ну нет. — Константин махнул рукой. Этот простой жест позволил освободиться от рефлекторной скованности, которая может появиться у каждого, кого с утра тащат в Кремль. И не от робости, нет. Просто процедуры проверки, контроля и проверки контроля, взгляды охраны, смахивающие на рентген, колючее ощущение, что в затылок тебе не только смотрят, а уже даже целятся, все это способно вогнать в ступор любого человека. — Крошка Цахес — это так… Мелкое хамство, не более. Дело в образе.
— Не совсем понимаю.
— Ну, разные группы населения склонны рассматривать вас… в соответствии со своими желаниями. В идеале, конечно, этим группам хотелось бы воздействовать на вас соответствующим образом.
— То есть?
— Например, демократический Президент. Это такое явление, которое поддерживает демократический миф о порядке. То есть когда вокруг такая благодать произрастает, такое благорастворение воздухов и бланманже, что на красный свет не переходит никто только от сознательности, даже если машин нету. Каждый окурочек в урну летит, а урна вся блестящая и красивая. Никто тебе плохого слова не скажет, все друг другу верят на слово, а государство оное, понятное дело, член НАТО. Полиция, понятное дело, только тем и занимается, что старушек через улицу водит туда-сюда да мафию русскую гоняет.
— Стоп. — Президент ухмыльнулся. — Откуда русская мафия взялась?
— Из России. Вероятно, потому, что демократическое понятие порядка не подразумевает нахождения мечтающего о нем демократа в Российской Федерации. Так уж получается. И Президент, как отражение принципа, должен всячески способствовать переселению демократов в страны с вышеуказанным Порядком.
— Ну хорошо, с этим все понятно. А другой вариант?
— Другой вариант — условно патриотический.
— Равно как и первый условно демократический.
— Не совсем. Первый вариант — это не условность, а такая интересная адаптация демократии к русским условиям. Точнее, к русским демократам. У нас получилось несколько наоборот. Не так, как у всех, что, впрочем, неудивительно. У нас не демократия породила демократов, а демократы, какими были, породили демократию. Яблоня от яблока, а в нашем случае именно так. недалеко падает. Так что каков отец, таков и сын. Потому демократия у нас особенная, слегка того… Ликом зверовата.
— Ладно. — Президент откинулся в кресле. — А условно патриотический вариант?
— Тут ничего оригинального нет. Грохочут сапоги, маршируют колонны, шагают грозные патрули. А на Красной площади выступает, днем и ночью, Вождь. В мундире, без лица, с блестящими пуговицами.
— Тоже весело. Только мне мундир не подходит…
— Образно можно сказать, что демократы ждали от вас похорошевшего Гайдара, а патриоты — усовершенствованного Лебедя. А то, что мундир не подходит, так это я сразу приметил.
— Ага, так я, по-вашему, не подхожу ни под один из этих… ээ… стереотипов?
— Не подходите.
— Почему?
— Потому что вы выглядите как человек, способный навести обычный, нормальный, правильный чиновничий порядок. Чтобы поезда ходили по расписанию, а чиновники вовремя подписывали соответствующие бумаги, армия воевала, а не строила дачи.
— Принц-администратор?
— Все-таки просто администратор. Я как-то не склонен к монархической идее.
— Понятно. Значит, таково ваше первое мнение?
— Совершенно верно.
— Ну, вот и хорошо. Всегда приятно знать, что о тебе думает собеседник. — Президент переложил какие-то бумаги на столе.
«Разведчик, блин… — немного ошарашенно подумал Константин. — Сначала подманят, а потом бряк»,
— Но давайте перейдем к делу. Вы, наверное, слышали про то, каким образом гражданин Липинский покинул Российскую Федерацию.
— В общих чертах. — Орлов окинул комнату тоскливым взглядом. Неожиданно и остро захотелось кофе.
— Что-то ищете? — спросил Президент.
Костя, в очередной раз помянув недобрым словом разведку, проворчал:
— Кофеварку, если честно. Когда речь идет о делах, мне очень хочется кофе.
— Сейчас. — Президент утопил кнопку, дверь позади Константина приоткрылась. — Кофе.
Дверь тихо закрылась, раньше, чем Орлов успел повернуться.
— Тогда давайте подождем о главном, пусть принесут все, что необходимо. Может быть, еще что-то?
— Нет…
— Вы не делаете записей?
— Нет. — Константин развел руками. — Все в голове. Самый главный компьютер.
— Замечательно. Редкое качество сейчас. — Президент замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, а затем продолжил: — В беседе со мной Александр Степанович Толокошии порекомендовал вас как специалиста в области… эээ… идеологии. Вы об этом знаете?
— Меня?! — Константин пораженно уставился на Президента.
— Именно вас. Разве это не так?
— Ну… В общем-то так, но боюсь… Хотя смотря для чего вам все это нужно. По моему мнению, та идеология, если это можно так назвать, которую пропагандирую я, никак не укладывается в рамки… ээ… государственного устройства России.
— Именно этого я от вас и жду. Мне нет нужды искать идеологов из числа тех, кто укладывается. Они и так имеются. Немного позже вы сможете посмотреть на плоды их трудов. А сейчас… — Сзади щелкнул замок, Орлов обернулся. В комнату вошла милая девушка, несущая на подносе две чашечки, кофейник, сахарницу и сливки. — А сейчас кофе.
— Замечательно. — Константин взял предложенную чашечку.
— Сахар, сливки? — спросила девушка, голос у нее был чуточку низковат.
«Миленькая», — подумал Костя.
— Спасибо, я сам…
Когда за девушкой закрылась дверь, Президент продолжил:
— Так вот, о Липинском. На данный момент мы имеем огромную проблему.
