Черная роза

1

Баян Стоглазый верхом на черном коне стоял на холме, а перед ним широко текла Желтая река. Уолтер видел, что на лице полководца играла гордая улыбка.

— Какие глупцы эти военачальники! — обратился Баян к окружающим его всадникам. — Их флот вскоре будет разбит, и тогда между мной и Кинсаем будет стоять только армия. Мы развеем ее, как песок на сильном ветру!

Монголы уже одержали несколько побед на суше, когда Уолтер их догнал. Как и планировал Баян, монголы продвинулись по реке Хан, а затем пересекли Янцзы. Великие города падали ниц перед ними, как падают спелые колосья под серпом жнеца. Уолтер прибыл в ставку Баяна утром, когда полководец отдал распоряжение начинать атаку на флот маньчжу.

На реке собралось столько военных судов Суна, что она больше всего напоминала огромного извивающегося змея, растянувшегося по долине насколько хватало глаз. Это были две с половиной тысячи военных джонок — самых мощных судов, известных на Востоке, с яркими красными и желтыми парусами. Корпуса кораблей были выкрашены синим и зеленым. На носу красовались изображения выпученных глаз драконов. Кроме джонок, на воде толпились сотни проворных хуа-ма-янг в зеленых и белых разводах и с такими же яркими парусами, а еще верткие ва-чангцу, быстрые вупаны и специальные лодки для преодоления порогов. Тысячи лодочек и суденышек, сампанов, яликов и бамбуковых плотов заполняли воды реки на многие мили.

Это было поразительное зрелище — сухопутная армия против военных судов. Уолтера взяло сомнение.

«Может ли слон победить морского змея?» — подумал он.

Но вскоре стало ясно, что слон вполне может справиться со змеем. Монголы карабкались на ближайшие к берегу корабли и легко и быстро овладевали ими. Морской змей забил хвостом, казалось, что его разноцветные чешуйки дрожат от ужаса.

Вдруг англичанин услышал звук, подобный грохоту морского прибоя, только в несколько раз громче. По обеим берегам реки поднялись облака плотного дыма. Мачты джонок зашатались и стали ломаться, повсюду начал бушевать огонь, как будто языки адского пламени вырвались на поверхность земли, чтобы поглотить длинного дракона.

— Что это? — испуганно спросил Уолтер.

— Хуа-пао, — ответил солдат,слизывая пену с рукавов.Он только что прибыл с рапортом командующему. На обветренном загорелом лице разливалась широкая ухмылка. — Это новые железные трубы, которые могут выплевывать пламя. Их делают маньчжу. Мы отбираем их и убиваем с их помощью самих маньчжу. — Улыбка стала еще шире. — Управляется с этими огнедышащими трубами китаец Чанг Джу.

Уолтер наблюдал, как хуа-пао уничтожает огромный флот. Он собственными глазами видел то, о чем говорил Роджер Бэкон. Здесь, в Китае, был известен секрет таинственного порошка, от которого возгоралось пламя. Умный монах предвидел, что люди станут использовать его для ведения войны. Все это напоминало конец света, и Уолтер со страхом подумал, что это, наверное, начало конца. Теперь люди узнали этот смертоносный секрет, значит, мир прекратит свое существование.

Придя в себя, молодой человек решил, что должен узнать абсолютно все о несущем смерть порошке.

«Мне надо сделать чертежи и отвезти их в Англию», — сказал себе юноша.

Неравный бой скоро закончился. Большинство судов маньчжу были взорваны, их команды затонули. Некоторым из джонок удалось развернуться и убраться по Желтой реке подальше от грохочущих железных монстров и убийственного града монгольских стрел.

Несколько часов переполоха — и река стала свободной. По воде все еще плавали сломанные мачты, разный мусор и тела убитых.

— Англичанин! — воскликнул Баян, увидев Уолтера. — Ты прибыл вовремя, чтобы увидеть мою великую победу. Я перебил хребет маньчжу и теперь отправляюсь в Кинсай. — Он радостно улыбался. — И обошелся без вашего большого лука.

— Моему господину Баяну он больше никогда не потребуется. Что могут сделать стрелы против огня хуа-пао?

Баян поманил Уолтера.

— Хуа-пао — это всего лишь игрушка, — тихо сказал он. — С его помощью можно было сражаться только с деревянными суденышками и на близком расстоянии. Это все, что было мне нужно в данный момент. Но как его использовать в битве, когда бьются тучи всадников? Железная труба действует очень медленно, и ею сложно управлять. Она еще не готова. Говорю тебе, это игрушка. Наверное, когда-нибудь с ее помощью можно будет легко побеждать. Но ваш большой лук способен покорить Европу еще прежде, чем великие христианские вожди что-то услышат о хуа-пао. Вы всегда будете отставать от нас на целые столетия. Может, мы воспользуемся этим порошком, чтобы взорвать стены Рима!

Вечером Уолтер смотрел на огни монгольского лагеря и думал о том, какой ужас они вызывают на передовой линии маньчжу. К нему подошел отец Теодор. Он был в лохмотьях, но в остальном удивительно хорошо перенес тяготы военной кампании.

— Солдат покормили, и теперь они делят между собой пленных женщин, — сказал он. — Ты услышишь страшный визг, но пусть тебя это не волнует. На Востоке женщины ведут скучную жизнь, для них это будет небольшое развлечение. — Он помолчал, а потом добавил: — За тобой посылает Баян.

Юрта полководца была гораздо больше, чем во время путешествия по Азии. Девять конских хвостов, казалось, с гордостью трепетали по ветру. Несколько высоких чинов, стоявших у входа, неохотно построились, давая дорогу двум христианам.

Внутри было очень светло. На полу, громко и оживленно разговаривая, сидели бравые воины. Со стен свисали новые войлочные символы сегодняшней победы: белый сокол с распростертыми крыльями, фигурка Суна, висящая на веревке, и желтая подушка, пронзенная монгольским мечом. На коленях хозяина, пребывающего в приподнятом настроении, сидел кот.

— Англичанин, — позвал Баян, — проходи и садись. Мне нужно много тебе рассказать. — Уолтер повиновался. Полководец наклонился к нему и прошептал: — Я сейчас очень горд. Я только что прошелся по передовой. Я был в простом плаще, и меня никто не узнал. Люди разговаривали — ну, о чем обычно говорят храбрые воины, одержавшие победу! — но ни один из них не упомянул Чингисхана и Сабутая. Сегодня они хвалили только Баяна! Я обрадовался этому даже больше, чем когда увидел, как горит и гибнет в пламени флот Маньчжу!

— Я тоже слышал разговоры. Все говорят, что Баян Сто-глазый — величайший полководец.

Баян довольно кивнул:

— Все прошло так, как я задумал. В начале года я буду ставить свои условия правителям династии Сун во дворце в Кинсае. К нам уже прибыли гонцы, чтобы просить о мире. Ясно, что они не понимают, как легко я могу их покорить. Предлагают двести пятьдесят тейлов[10] серебра и столько же рулонов шелка! Они говорят, что император еще мальчик и его нельзя винить за то, что сделали его министры. Виновных министров ждет смерть. Ха, они еще пока не подозревают, что я, Баян, буду править вместо Сына Неба и сам всех накажу!

Я настаиваю на безоговорочной сдаче. Другого пути нет. Англичанин, ты мне можешь понадобиться. Маньчжу побеждены, им уже нет смысла сопротивляться. Надо было бы добраться до Кинсая, но я предпочитаю сделать по-другому. Мне не нравится убивать. Но если бы я пошел на Кинсай, пришлось бы погубить весь город. Воины потребовали бы этого от меня. — Он помолчал. — Только близорукость и упрямая гордость императорских министров не позволяют им сдаться именно сейчас. Чанг By, их главный посланник, поделился со мной, что страна маньчжу жаждет мира. Он понимает: если война будет продолжена, то стране грозят большие неприятности. И еще он сообщил, что за мир выступают вся знать и купцы. Я хочу, чтобы ты повидался с Чанг By, — продолжал Баян. — Ты отправишься в Кинсай под видом ученого с Запада, который желает узнать о китайском образе жизни. Оказавшись в Кинсае, повнимательнее ко всему приглядывайся и прислушивайся и по возможности отправляй мне об этом донесения. Я хочу, чтобы Чанг By смог возглавить в стране движение за мир. Ты им расскажешь, насколько мощны мои армии и как им будет плохо, если мне придется сражаться с ними до самого конца: они тебя послушают. Англичанин,