поблескивали. – С чем пожаловали?
– Да вот, Иван Абрамович, подумал я и решил принять ваше предложение…
– Тихо-тихо-тихо! – Начальник подотдела потянулся к уху Сергея. – Вы про чернила сверх договора?
– Да, – улыбнулся Сергей. – Я думаю, мои работники сумеют выработать нужное количество уже к воскресенью.
– Так это же отлично! – Абрамович потер руки. – К воскресенью? Так быстро?
– Бизнес есть бизнес. Ведь мы, деловые люди, – улыбнулся Сергей, – должны помогать друг другу.
В пятницу вечером в кабинет начальника подотдела снабжения губоно вошел молодой человек в синем джинсовом костюме.
– Добрый вечер, Сергей Аркадьевич! С чем…
– Как с чем? Ваш заказ готов. Хотел уточнить, куда везти?
– Куда везти, куда везти… В полном объеме?
– Ровно тонна, сам пересчитывал. Двадцать бутылей по пятьдесят литров. Мы на пятнадцать тысяч договаривались. Позвольте денежки.
– Эх, молодежь, молодежь… Вы так торопитесь жить. Вот помню, когда я воевал с Корниловым вместе с товарищем Жлобой… Хотя сейчас не время для боевых воспоминаний. Сергей Аркадьевич, вы так неожиданно быстро поставили партию чернил, что я не успел собрать нужную сумму. Может быть, вы согласитесь принять двенадцать, а оставшиеся три я передам вам позднее?
Улыбка с узкого лица Вышинского исчезла, глаза загорелись колючим холодным огнем.
– Пятнадцать тысяч. Сегодня. Дураков ищите в зеркале.
– Но…
– Пятнадцать. Сегодня.
Вышинский не угрожал, но Иван Абрамович понял, что здесь он лишнего куска не отхватит. «Ладно, хорошо, придешь ты ко мне договор на поставки подписывать…»
– Вот деньги. – Начальник подотдела извлек из стола три толстые пачки и убрал в портфель. – Но я передам их вам только после получения товара.
– Доверяй, но проверяй, – снова улыбнулся Сергей. – Конечно.
Из кузова старенького грузовичка «Форд» дюжие ребята перетаскивали в низенький глинобитный сарайчик тяжелые бутыли, в которых до самых пробок была залита темная, почти черная жидкость.
– Восемнадцать… девятнадцать… Двадцать!
– Ну что, Иван Абрамович. – Сергей качнулся с пятки на носок. – Товар получен. Извольте расплатиться.
Начальник подотдела испытал тяжелое чувство, сродни желудочной колике, которое всегда напоминало о себе, когда нужно было отдавать деньги. Он с удовольствием сделал бы сейчас удивленное лицо и переспросил: «Какие деньги? Разве мы не в расчете?» – но, к сожалению, опасался, что с товарищем Вышинским такой номер не пройдет. За ним и без того закрепилась репутация опасного человека, участвовавшего в разгроме банды капитана Ждана. А тут еще недавний налет на чернильную мастерскую, когда Вышинский в одиночку расправился с десятком бандитов. Говорили еще, что часть из них он порубил на куски, но верить слухам безоговорочно не стоило. Иван Абрамович таких людей с войны не терпел. Как с ними вести дело, если они чуть что – сразу хватаются за наган? Вон рукоять из-под куртки выпирает.
– Доверяй, Сергей Аркадьевич, – пропел Абрамович, – но проверяй.
Он искоса глянул на Сергея, но тот был безмятежен:
– Хотите проверить качество? Извольте. Выбирайте любую, открывайте, проверяйте.
Начальник подотдела зашел в сарайчик, с удовольствием оглядывая ровные ряды бутылей. Бутылочки, мои бутылочки… Уже есть покупатель, который возьмет их за два с полтиной пузырек. Десять тысяч – в кармане. Да плюс еще те десять, что удалось провернуть на афере с тетрадками. Жаль, что Славик не найдет денег до понедельника, придется мальчику садиться в тюрьму. Под него можно было еще столько дел провернуть. Очень жаль.
Абрамович дернул пробку на первой попавшейся бутыли. Еще дернул… Черт, крепко забита. На другой… Третья пробка чпокнула и вылетела.
Запах анилиновых чернил… Запах денег. Иван Абрамович опустил в бутыль щепочку, посмотрел, как она окрасилась в густой фиолетовый цвет, как с нее медленно скатилась капля…
– Ну что ж, Сергей Аркадьевич, вот ваши деньги. – В руки Сергея перекочевали три пачки червонцев. – Пересчитывать будете?
– Не буду. – За вежливой улыбкой прятался холод оружейной стали, – вы же не станете меня обманывать.
– Конечно. – Иван Абрамович попытался улыбнуться, но внутренне поблагодарил высшие силы, которые не позволили ему, как собирался, отбавить от каждой пачки по несколько бумажек.
– С вами приятно иметь дело.
Сергей вспрыгнул на подножку грузовика.
– Иван Абрамович.
На крыльце губоно стоял Слава со своей комсомолкой-сестрой. Начальник подотдела поморщился. Наверняка начнет канючить, просить помочь, отложить… Хотя… Он окинул взглядом девушку. Стройная, молоденькая… Интересно, согласится она, чтобы брату помочь? Додумать мысль он не успел.
– Иван Абрамович… – Слава протянул бумагу. – Вот справка из банка о том, что на счет губоно вернулись десять тысяч рублей…
Ты смотри, нашел. Молодец, Славик. Что бы такого еще придумать, чтобы ты в следующий раз так быстро не выкрутился? Ивану Абрамовичу понравилась мысль о сестре.
– …а это – заявление об увольнении. Я ухожу.
Жаль, очень жаль, что Славик ушел, размышлял Иван Абрамович. И с деньгами можно было что-нибудь придумать, и с Катькой наверняка получилось бы… Ну и ладно. Что-то взгляд у него был больно нехороший. Неужели догадался? Хотя такие возвышенные мальчики до прозы жизни редко опускаются.
Да и вообще неделя была прибыльная, грех жаловаться.
Даже на Вышинского с его чернилами удалось надавить. Наварил, и нескольких дней не прошло.
Когда только успел?
Абрамович замер. Медленно-медленно вытащил платок из кармана, вытер внезапно вспотевшую лысину. Сердце кольнуло беспокойство, пока еще смутное.
Когда чернильщик успел сделать тонну чернил? Он собирался поставить такое количество в течение месяца, и тут вдруг за два дня?
Начальник подотдела вскочил.
Он проверял бутыли. Проверял. Но не все. Почему они не открывались?
Иван Абрамович вылетел на улицу:
– Извозчик! Извозчик!
– Что не так-то? – Нанятый сторож, татарин с покалеченной рукой, не понимал причин для беспокойства. Иван Абрамович пока и сам их не понимал. Но что-то его беспокоило.
Вот эту бутыль он проверял…
– Подержи.
Абрамович сунул сторожу лампу и с натугой выдернул пробку. Наклонился, понюхал. Чернила. Окунул кончик мизинца. Посмотрел, понюхал. Чернила. Взял длинную веточку, опустил в бутыль почти до самого дна. Достал, посмотрел, понюхал. Чернила.
И все же что-то не так…
Начальник подотдела раскрыл одно из лезвий перочинного ножа – хорошего, швейцарского, с темной деревянной рукоятью, двумя лезвиями, отверткой и штопором – и поддел пробку соседней бутыли. Пробка не поддавалась, как прибитая гвоздями. Беспокойство росло все больше и больше. Иван Абрамович плюнул на аккуратность и начал вырезать пробку.
Куски отлетали в стороны, Абрамович поднял один из них, тот, что прилегал к горлышку, всмотрелся –
