следы клея! – и, зарычав, бросился кромсать пробку дальше.
Выпрямился, тяжело дыша, над освобожденным отверстием. Опустил в бутыль палец, поднял… Не веря своим глазам осмотрел абсолютно чистый палец, опустил его еще раз, поболтал, вынул. Цвет пальца не изменился.
Обманули!
Абрамович взвыл и пнул бутыль. Та со звоном ударилась о соседку и лопнула. Поток прозрачной жидкости залил пол, усыпанный темными, почти черными осколками.
В бутылях, выкрашенных изнутри краской, была вода. Почти тонна.
Начальник подотдела Иван Абрамович Иванов не спал всю ночь.
Мерзавец, нет, ну какой же мерзавец, думал он. Ну погоди, будет тебе и следующий договор, и милиция, и суд. Я свои деньги из тебя с кровью вырву. Нет, ну надо же так обмануть. А еще: «Доверяй, но проверяй».
Люди, подобные Абрамовичу, всегда считают, что обманывать могут только они. Поэтому, когда обманывают их, они почитают это за смертельное оскорбление и чуть ли не за нарушение своих священных прав.
Он с трудом дождался утра, как только рассвело, бросился к чернильной мастерской.
Там уже кипела работа, несколько человек, сгрудившись у двери, что-то делали над ней.
– Где он? Где ваш хозяин?!
– Не кричали бы вы, любезный, – повернулся к нему крепкий парень, стоявший на лавке, – у нас в стране хозяев нет.
– Где Вышинский?! – Абрамович взвизгнул. – Вы здесь все мошенники, я вашу лавочку по судам затаскаю!
И умолк. Он увидел, чем были заняты работники мастерской.
У двери, прислоненная к стене, стояла снятая вывеска с надписью «Чернильные мастерские Вышинского», над дверью как раз прибивали гвоздями новую: «Чернильные мастерские губсовнархоза имени тов. Луначарского».
– А… Э… – Начальник подотдела уже понял, что все пропало, но еще не сумел поверить в это. – Это же…
– Совершенно верно, Иван Абрамович. – К изумлению начальника подотдела, в толпе находился и его бывший подчиненный Славик. – Вчера товарищ Вышинский передал свою мастерскую во владение государства. Так что это не «лавочка», а государственное предприятие, а это не «мошенники», а честные рабочие, поэтому я бы поостерегся бросаться обвинениями, если вы не готовы отвечать за клевету.
– Вчера? – пролепетал Абрамович.
Вчера? Значит, вечером, когда Вышинский привез ему эти «чернила», мастерская уже принадлежала городу. И сорвать с него компенсацию будет невозможно. К тому же…
Краска сбежала с лица Абрамовича. Постановление губсовнархоза прошлого года обязывало чиновников закупать требуемое (те же чернила) у частных лиц, только если в городе отсутствовали государственные предприятия, производящие аналогичный товар. Отныне у города была чернильная мастерская. И покупать чернила придется только здесь. И никто теперь не заплатит десять копеек с пузырька…
Он сам, своими собственными руками, отдал деньги мошеннику Вышинскому. И теперь вместо двадцати тысяч прибыли на этой неделе он имеет пять тысяч убытков. Плюс неприятности с людьми, которым он уже пообещал чернила. Нет, разрешить ситуацию удастся, но опять чревато убытками. Плюс теперь он потерял небольшой, но постоянный профит от Вышинского за подписание договора на поставки чернил.
Убытки… Разорение…
– А где Вышинский? – прошептал похолодевшими губами Иван Абрамович, надеясь хоть на какие-то хорошие известия.
– Нигде, – незнакомой холодной улыбкой усмехнулся Слава. – Он уехал из города этой ночью.
Раздавленный Абрамович поплелся к воротам. Он не обратил внимания на двух парней в низко надвинутых кепочках, курящих и посматривающих на новую вывеску.
– Ну что? – спросил один из них, выплюнув окурок.
– Что, что… Нужно сказать Потаповичу, что с мастерской ничего не получится. Она теперь не частная, а государственная, а для суда это большая-пребольшая разница. Пойдем. Если хочет, пусть сам ее жжет.
Парни синхронно повернулись и пошли от мастерской, не заметив старика-еврея с заправленными в носки штанами.
Жаль, жаль, очень жаль, думал Менахем, проходя мимо. Значит, мальчик Сережа уехал, а мастерскую отдал городу. Очень, очень жаль…
Старый портной понимал, что чернильная мастерская – в первую очередь химическое производство. А уж сколько всего интересного можно сделать, имея под рукой химлабораторию… Сережа после того, как Менахем предупредил его о нападении, оказался в некотором роде в долгу. Такие мальчики своих долгов не забывают, а значит, можно было бы попросить его о маленьком одолжении. А потом еще об одном… И еще…
Да что сейчас думать. Не получилось.
Старик Менахем не расстроился. Он никогда не складывал яйца в одну корзинку.
А еще обзывала меня буржуем, требовала…
Сергей замер. Катя требовала от него, чтобы он передал свою мастерскую государству. В голове защелкали колесики мыслей, выстраивая путь к спасению Славы.
Где можно быстро достать деньги? Да вон, далеко ходить не надо – передать тонну чернил Абрамычу и готово, пятнадцать тысяч в кармане. Десять Славе, пять Сергею.
Вот только где найти чернила? Как можно продать то, чего у тебя нет?
Можно, подсказал опыт человека, знающего о том, что происходило в девяностые. Можно. Главное – чтобы не поймали.
Чернил нет. Зато есть пустые бутыли и вода из-под крана. Как можно сделать воду похожей на чернила? Да очень просто – либо добавив краску в воду, либо…
Сергей вспомнил о банках с краской, стоящих в кладовке мастерской. Либо покрасив стенки бутылей изнутри в нужный цвет. Только доставлять товар нужно вечером, чтобы разница в оттенках не бросалась в глаза.
Правда, Абрамыч может захотеть проверить, что ему привезли… Взять одну бутыль с чернилами и дать на пробу ее? А если он не поверит и захочет сам выбрать?
Пусть… пусть выбирает сам. Но проверит он только нужную, а ненужные он проверить не сможет. Для этого достаточно, чтобы он не сумел открыть пробку. Скажем, приклеить ее надежным клеем.
План готов.
Вот только одно маленькое уточнение. Абрамыч очень быстро обнаружит, что его кинули. Со Славой он ничего сделать не сможет, а вот с ним, с Сергеем… Как-то не хочется опять садиться в обжитую камеру.
Значит, что?
Значит, товарищ Вышинский, вам нужно уезжать из города. Бежать.
Слишком много в последнее время накопилось проблем. Будущие разбирательства с Абрамычем, огэпэушники на хвосте. Сергей ни капли не поверил, что его оставят в покое, наверняка за ним до сих пор следят, вдруг он все же агент белогвардейцев, а теперь, когда Виктор сказал, что с него сняты подозрения, он и проявит свою сущность. Неизвестно, как отреагирует на смерть брата и разрушение своей чернильной империи Михаил Потапович, но навряд ли прекратит попытки достать конкурента, да еще старый наркоторговец Менахем, который тоже может напомнить про «должок». Такой клубок можно долго расплетать и в итоге расплести. Но зачем? Он, Сергей, имеет другую цель – славный город Ленинград, где его ждет артефакт, позволяющий вернуться обратно. Не распутывать, а разрубить.
Вот только оставлять мастерскую на произвол судьбы не годится. И Абрамыч наедет на тех, на кого Сергей ее оставит, и Потапыч… Нужно не бросить ее, а оставить в надежных руках. А чьи руки в нынешних условиях – спасибо за подсказку, Катя, – будут надежнее государственных?
Загнать Абрамычу фальшивые чернила, отдать деньги Славе, передать мастерскую государству и исчезнуть из города.
