– Это вопрос не ко мне, – устало присел на валун Макс.
– Я продолжаю думать, что место, где лежит Камень, находится под пристальным наблюдением. Но я не думаю, что кто-то из наблюдающих рискует к Камню приближаться, – произнёс Хорхой. – Я ещё раз повторяю, что брать Камень в руки и даже вплотную приближаться к нему может быть опасно. Очень-очень опасно. По большому счёту, он и может лежать только в таких районах, где нет ничего, кроме льда и камня. В высоченных горах или в Антарктиде.
Зим собирал палатку.
– Или в Арктике. Ладно, ребята. Моя задача – привести вас на место. Куда вы там полезете и что будете там творить – это уже ваше дело. Одно скажу точно – в кои веки я забрался на эти проклятые горы, но
Основание амфитеатра выглядело огромной ареной диаметром около восьми километров. Склоны цирка испещряли следы многочисленных сходов лавин, а за саму вершину Тогуз-Хана снова зацепилось снежное полотнище. Высота давала о себе знать стуком в ушах и учащённым дыханием. Судя по показаниям GPS, они находились на высоте пяти с половиной километров над уровнем моря.
Зим уже преодолел половину пути вдоль основания цирка, как вновь ощутил на себе чей-то взгляд. Взгляд не был враждебным, скорее всего, он был абсолютно безразличным, но очень пристальным. Почувствовав его на себе, Зим решил не озираться, а найти более или менее удобную позицию для перекура и в это время осмотреться. Макс с шаманом двигались со значительным отставанием. Зимгаевский выбрал для отдыха странную группу торчащих из снега скал, похожую на щепоть пальцев погружённого в гору великана и располагавшуюся чуть в стороне от маршрута, и направился к ней.
Подойдя к камням, он сбросил с плеч рюкзак и двинулся вокруг развала.
Огромные острые каменные глыбы стояли в этом месте вертикально, образуя на практически ровном, заметённом глубоким слоем снега дне амфитеатра нечто вроде каменного цветка. Правда, каждый лепесток его был вчетверо выше человека. Вспоминая встреченный на подъёме к Тогуз-Хану памятник какой-то неведомой цивилизации, Зим и здесь искал следы приложения рук человека.
Однако несмотря на то, что издали группа вертикально стоящих каменных плит выглядела точь-в-точь как мегалитическое сооружение, человек не имел никакого отношения к его созданию. Это была верхняя часть какой-то прорвавшейся сквозь каменную толщу гор кварцевой жилы. Внутренняя часть этой щепоти каменных пальцев ветром была почти очищена от снега.
Зим зашёл в круглую камеру, образованную основаниями скал и снежными надувами. «Интересные штуки выкидывает аэродинамика», – подумал он. Возможно, в центральной части этого убежища снега вообще никогда не было. Интересно, здесь под сугробами везде такой грунт?
Он ковырнул подошвой ботинка мягкую рыжую глину. И тут понял, что красный цвет, который неровными пятнами был разбросан по всему полу убежища, – островки ржавчины.
Первый же удар носка извлёк из грунта на воздух наконечник стрелы, затем – ещё один. Зим поднял совершенно заржавевший кусок металла из глины, едва нажал пальцами – и тот рассыпался на его ладони в красную пыль. Зим остановился и ещё более внимательно оглядел полость, в которой оказался.
На блестящей белой поверхности самого большого останца был вырублен обращённый остриём к земле меч. Зим отошёл чуть подальше. Скала была сложена из кварца, и Александр с трудом представлял себе, каким прочным должен быть материал, которым этот рисунок нанесён на камень.
Он перевалил край удутого до «деревянного» состояния сугроба и увидел приближающихся спутников.
Спадолину на привале было не до исследований окрестностей. Однако Хорхой точно так же обошёл вокруг скал и, судя по всему, побывал в каменной полости. Обсуждать увиденное при Максиме он не стал.
– Валить надо отсюда, ребята, – отдышавшись, произнёс Спадолин. – Место гнусное. Всё как на ладони. Будто сидим в горсти Дьявола.
– Ну, это зависит от точки зрения, – усмехнулся Хорхой.
Зим внимательно осматривал в бинокль стены цирка, пытаясь увидеть хоть какие-то следы присутствия живых существ. Но даже птицы – несколько огромных чёрных грифов с почти трёхметровым размахом крыльев – висели в воздухе над плато Юлдуз почти километром ниже стоящих на гребне людей.
Выход на гребень между Тогузом и соседней вершиной Издик-Орун оказался значительно сложнее подъёма на Кичик-Таш. Склон перевала Кара-Таш был очень крутым и, в придачу, покрыт глубоким и мягким снегом. Зим принялся за вытаптывание настоящей снежной лестницы. Подошвами снегоступов он формовал уступы ступеней, стараясь по пологой кривой подниматься вверх. Рюкзак тянул назад, уклон был, по мнению Зима, не менее шестидесяти градусов, поэтому он старался во время работы цепляться ледорубом за склон. Работа была очень тяжёлая, в час таким образом они проходили около километра.
Через три часа, мокрые и смертельно уставшие, они оказались на гребне, и теперь раскинувшаяся перед ними титаническая картина мира уже не произвела на них такого впечатления, как раньше.
Прямо под ними в Джунгарскую долину спускался ледник Кара-Суу, на конце языка которого находилось озеро Кара-Коль, туристская база «Хун Шань» и таинственная Скала Эфталитов.
Кара-Суу
Соседнее ущелье сильно контрастировало с рекой, по которой странники поднимались на хребет. Словно прорубленное ударом гигантского топора, оно круто уходило вниз и конец его терялся в густых клубящихся облаках.
– Внизу туман. Над озером, – сказал Хорхой.
– Мдя… – поддержал его после некоторого молчания Зим. – Ничего не скажешь – симпатичненькое место. Нам ведь идти этим отрогом, – и он ткнул в каменный хаос, образовывавший противоположный борт каньона. – Так что самая весёлая часть пути у нас впереди.
– А в конце – каменные соты с тучей вооружённых террористов, – криво усмехнулся Спадолин. – Одно утешает – теперь всё время будем идти вниз и вниз.
– Далеко не факт. – Зим снова принялся разглядывать в бинокль скальные уступы. – Я вообще сейчас не очень понимаю, как нам двигаться этим отрогом. Скорее всего, превратится этот переход в «туда-сюда- обратно, тебе и мне приятно». Не маршрут, а ёрзанье по склонам. Кстати, про тучу террористов. Думаю, не стоит особенно маячить на гребнях. Не исключено, что у них здесь понаставлены секреты. Или внизу перископы с хорошей оптикой. Если это много воевавшие люди – а судя по всему, так оно и есть, – то и живы они до сих пор только потому, что всё время находятся начеку.
– Не думаю я, что они ждут неприятностей с вершины хребта, – с сомнением произнёс Макс. – Собственно, на этом и построен весь наш план. Ты ведь его автор, не правда ли? – спросил он не без иронии Алекса.
– Автор-то я автор, только вот моё авторство не предполагает торчанье посреди гребня на фоне неба. Так что поползли обратно на склон, – спокойно ответил Зим.
Осматривая рассыпающийся перед ними кусок горы, Зим на самом деле испытывал замешательство. Этот отрог совсем не походил на те пологие склоны, которые они преодолевали при подъёме на хребет. Алекс не испытывал никаких иллюзий, когда мысленно пролагал маршрут между обрывистыми скальными массивами по обширным снежным полям. Было совершенно очевидно, что те чёрные точки, которые кажутся отсюда небольшими валунами, при ближайшем рассмотрении окажутся гигантскими скалами размером с пятиэтажный дом. Заснеженные склоны их окажутся испещрёнными скальными полками. Общая разрушенность гряды наводила на мысль о неизбежных камнепадах. Кроме того, он разглядел ещё как минимум один висячий ледничок.
«Все радости жизни в одном флаконе».
И ни на секунду нельзя забывать, что у подножия этого каменного ада находится лагерь самое меньшее сотни человек, вооружённых лёгким стрелковым оружием и гранатомётами.
Более того, они собираются к ним спустится…
Через семь километров Зим снова выглянул из-за гребня. Здесь начинался подъём к очередной вершине, отсюда же отходил горный отрог к Кара-Колю. Начинался путь вниз.
С этого места им надлежало быть особенно осторожными.
