лестнице.
Ему пришлось поставить чемодан на пол, чтобы открыть заднюю дверь. Придерживая ее ногой, он поднял чемодан и вышел из дома. Порыв ветра распахнул дверь и тут же с треском ее захлопнул. Громкий звук заставил Мака зашипеть.
Ветер шевелил волосы ребенка.
Мак пригнулся и выжидающе вглядывался в окна соседних домов. Но свет нигде не зажегся. Когда он подошел к воротам, навстречу ему двинулся Джей:
– Все в порядке?
– Да, пошли скорей. – Мак протянул ему чемодан.
Джей был выше Мака, но тоньше, с маленькой головкой, втиснутой в широкополую шляпу. Два человека представляли собой резкий контраст. Эд стоял на углу, плотный, приземистый и напуганный.
– Ты слышал, как хлопнула дверь? – спросил он.
– Это я ее захлопнул. Возьми мальчишку, – произнес Мак.
– Если кто-нибудь проснется…
– Возьми лучше мальчишку.
Эд сглотнул и повиновался, взяв ребенка на руки. Джей открыл заднюю дверцу машины и Эд, нагнувшись, засунул туда мальчика. Он усадил его на сиденье, задвинув в угол. К тому времени Мак уже сидел за рулем, а Джей – рядом с ним с чемоданом на коленях. Эд закрыл дверцу, которая полностью не захлопнулась.
– Оставь как есть, – скомандовал Мак.
Эд держался за ручку, чтобы приглушить дрожание. Мак не включал мотор, но убрал ручной тормоз: уклон был достаточен, чтобы машина начала двигаться сама. Они проехали так метров сто, прежде чем он включил подфарники. Машина катилась почти бесшумно. Приближаясь к повороту, Мак включил фары, и на этот раз Эд не протестовал. Свет пробил дорогу впереди, они завернули за угол. И там из ночи появился человек.
Он стоял у ворот. На нем была темная одежда, а на голове каска. Где-то на поясе прицеплен фонарь. Он не двигался, бросалось в глаза его большое лицо и густые усы. Человек появился лишь на мгновение, они проскочили мимо него. Мак оставил фары включенными.
Эд посмотрел в заднее окно. Когда они свернули за угол, он медленно повернулся, облизывая губы!
– Ты его видел?
– Мы не слепые, – ответил Джей.
– Полицейский.
– Нам нечего бояться английских полицейских, – сказал Джей. Было похоже, что он пытается сам себя успокоить.
– Нам вообще не о чем беспокоиться, – заявил Мак. – Даже в этой проклятой Богом стране ездить ночью не преступление, хотя они и ложатся спать так рано.
– Эд, – продолжил он прежним монотонным голосом, – у тебя есть дело. Тебе это будет легко, у тебя есть свои дети. Открой чемодан, Джей, дай ему вещи. Одень мальчишку. У нас еще есть час времени. Успокойся. Не забудь про подштанники.
Все выглядело так, будто Мак хотел пошутить:
– Ты хочешь закрыть дверцу?
Эд оглянулся еще раз и, захлопнув дверцу, стал одевать похищенного ребенка.
2. ЗАДАНИЕ
Роджер Вест лежал в постели с закрытыми глазами и тяжело дышал, пытаясь создать видимость, что спит и даже храпит. Он слышал, как открылась дверь, и почувствовал движение, но глаза не открыл. Послышались легкие шаги, и он понял, что притворяться дальше нет смысла. Звякнули чашки – на маленький столик около кровати поставили поднос. Он приоткрыл глаза и сквозь ресницы увидел широкое лицо Мартина по прозвищу Копатель – своего старшего сына, склонившегося над ним.
– Доброе утро, папа.
– Я вот тресну тебя за то, что разбудил, – произнес он ворчливо и уселся на кровати, в то время как Ричард, его младший сын, на голову выше брата, входил в спальню.
Глаза и щеки обоих парней сияли здоровьем, и в этот момент у них было одинаковое выражение лица, делавшее их удивительно похожими, хотя в действительности они были совершенно разные.
– С вашей матушкой, по-видимому, все обстоит хорошо, иначе вы бы не выглядели такими самодовольными, – произнес отец. – Вам что-то нужно, иначе вы оба не были бы здесь. Не так ли?
Он стал наливать в чашку чай.
В двадцать один год Мартин был достаточно взрослым, чтобы знать, чего он хочет. Он занимался на гуманитарном факультете в колледже Челси, учился рисовать, работая по вечерам и в выходные. Ричард подвизался на киностудии около Лондона, надеясь написать сценарий для заработка. Теперь уже редко случалось, чтобы они приходили к нему вот так с просьбами, а чтобы заявились сразу оба – это было исключительным событием.
– Если скажешь нет, – заявил Ричард, – ты об этом пожалеешь, папа.
Роджер прихлебывал чай.
– Ну, кто-то из нас, возможно, пожалеет, – он тянул время. У них было что-то на уме, но он не мог понять что. Вроде это не было первое апреля. Это не был и его день рождения. Это не было так же…
Внезапно он вспомнил. Это был первый день «сейла» – летней распродажи, и Джанет говорила, что собирается на Оксфорд-стрит. Ей очень хотелось приобрести летние вещи. Он, вероятно, проспал. Хотя, нет, было еще не поздно, не было восьми.
– Ну хорошо, так что должно меня потрясти?
– Мама забыла взять деньги в банке, – сказал Ричард, – а в твоем бумажнике всего лишь один фунт. Так что она отправилась занять очередь на распродаже в магазине Дебба, а ты должен привезти ей деньги.
– Двадцать четыре года женаты, а она до сих пор не знает, где ты прячешь свой загашник, – произнес Мартин. – Она перевернула все вверх тормашками.
– Я держу его в банке, и она это знает, – сказал Роджер. – Я разменяю чек по дороге.
Без Джанет утро было каким-то пустым. Еще тоскливее стало, когда ушли и ребята. А ведь Ричард едва ли годом моложе Мартина? Он посмеялся над ними, когда спускался вниз, чтобы приготовить себе завтрак. Но овсянка и сковорода с яичницей и беконом для него были уже готовы.
Он обнаружил Джанет в нескольких метрах от главного входа в магазин Дебба в очереди среди нескольких сот женщин, и едва он успел сунуть ей тридцать фунтов, как открылась дверь и все бросились внутрь.
– Увидимся позднее, – крикнул Роджер.
– Спасибо, дорогой, – успела произнести она, и толпа понесла ее в открытую дверь.
Темноволосая, изящная в своем простеньком темно-сером костюме, выглядевшая удивительно молодо для своих сорока с хвостиком и забывшая обо всем в этот момент.
Роджер сел в машину и вскоре оказался в утреннем транспортном потоке. Были времена, когда он приезжал в Скотленд-Ярд каждое утро с чувством ожидания чего-то и даже возбуждения. Но сейчас он знал, чего можно ожидать. У преступления тысячи вариантов, и, казалось, он уже знает их все. Для старшего следователя-детектива дела об убийствах утратили свое стимулирующее воздействие. Бумажная работа и обычные рутинные дела старшего офицера Департамента криминальных расследований все больше и больше задерживали его за письменным столом. И настали времена, когда уютный кабинет в сером низком здании полицейского отделения на улице Кеннон-роуд становился для него тюрьмой. Само здание казалось частью Скотленд-Ярда, поскольку находилось на его территории, но на самом деле было самостоятельным; окна его закрывали решетки, а на крышу его с Башни Парламента смотрел «Большой Бен». Бесцветное серое здание не выглядело в это чудесное теплое летнее утро ярче, чем обычно.
Роджер запарковал машину и поднялся по лестнице.
– Доброе утро, доброе утро, а вот и Красавец, – такие приветствия стали почти ритуалом.
Красавец – еще одно прозвище Веста. Итак, предстоит восседать за письменным столом, просматривая почту и доклады. Однако сегодня у него было какое-то угнетенное состояние. Просматривая досье,
