Джон Кризи
Пришлите старшего инспектора Веста
1. ПОХИЩЕНИЕ
Машина быстро двигалась сквозь черноту ночи. Водитель откинулся на спинку, расслабленный, но внимательный. Человек рядом с ним напряженно застыл, похожий на изваяние. Третий пристроился на краешке заднего сиденья, положив руку на спинку переднего. Позади осталось самое сердце Лондона. Город был погружен в глубокий сон. В два часа ночи лишь поздние пташки искали себе любовную добычу. На окраине гигантского города по обе стороны заросшей деревьями дороги возвышались дома из темно- красного кирпича. В окнах иногда зажигались тускло-желтые огни. У каждого дома была низкая кирпичная ограда. Заросли кустарника вокруг создавали некоторую интимность и скрывали от посторонних взглядов и дом, и небольшой палисадник.
Водитель включил свет передних фар.
– Убери свет, – скомандовал сидящий рядом.
Водитель не отреагировал. Они приближались к углу улицы. Яркие лучи фар тревожно отсвечивали в окнах дома прямо перед ними. Водитель замедлил ход.
– Тебе следовало бы повернуть направо, – сказал сидящий рядом.
– Я и собираюсь повернуть направо.
Водитель срезал угол, осветил пустую дорогу и выключил фары – все погрузилось во тьму.
– Мы сможем все закончить быстро, – сказал он.
– Далеко еще? – спросил пассажир, сидящий сзади.
– Две минуты, может быть три. – Он не изменил своей расслабленной манеры разговаривать.
У машины горели только подфарники. После двух поворотов из темноты вынырнул дом с белыми стенами, на фоне которого четко выделялись стволы высоких деревьев. Водитель притормозил, выключил мотор и мягко, почти беззвучно, остановил машину. Он выключил подфарники – опять наступила темнота.
– Эд, – произнес он тихо, – выходи и подожди у стены. Будь там до тех пор, пока не услышишь или не увидишь кого-нибудь поблизости. А ты, Джей, пойдешь со мной до самых ворот. Мне, возможно, понадобится помощь.
– Эд, – продолжил он тем же тихим голосом, – держись подальше от бутылки.
– Ну конечно, – пробормотал Эд. – Как же иначе.
Они вышли из машины. Водитель прикрыл дверцу лишь на первую защелку, чтобы она не хлопнула. Эд двинулся к стене, другие прошли к углу, на несколько ярдов дальше. Дом, куда они намеревались проникнуть, стоял в тупике, в стороне от улицы.
Света нигде не было. За углом водитель сказал:
– Стой здесь, Джей. Следи за Эдом. Нам нужно что-то с ним делать.
По звуку голоса нельзя было понять, что скрывалось за его недоброй улыбкой.
– Стой вот здесь.
– Хорошо. Но, Мак…
– Тебе не следует беспокоиться обо мне. Ты уверен, что мальчишка не проснется?
– Он не проснется, – сказал Мак. – Никто из них не проснется. Они все будут спать в течение двух часов, когда мы уже прибудем на аэродром. Все отработано четко.
– Отлично.
– Ты следи за Эдом.
Мак пожал протянутую руку, и Джей, обутый в башмаки на мягкой резиновой подошве, совершенно беззвучно двинулся дальше. В темноте смутно виднелись очертания железных ворот дома, выглядевших приземистыми и темными на фоне облачного неба. Ветер шелестел листьями. Была середина сентября – ни тепло, ни холодно.
Мак подошел к воротам и, приоткрыв их, проскользнул внутрь, потом медленно вернулся, наклонившись, закрепил ворота за короткий стержень, торчавший из-под земли, чтобы не хлопали. Он пошел по траве, затем ему пришлось спуститься по лестнице к гаражу. Он не стал там задерживаться, а по гравийной дорожке прошел к задней части дома и остановился у входной двери. Перед домом раскинулась лужайка размером с теннисный корт и клумбы с цветами, а за лужайкой – огород, спрятавшийся за кустами шиповника, разросшимися у разваливающегося деревянного забора.
Ему потребовалась минута, чтобы справиться с запором. Люди в доме находились в глубоком, наркотическом сне.
Ребенок ужинал значительно раньше родителей: Шоуны имели четкое представление, как надо воспитывать детей. Мак звонил им около полуночи и затем в час ночи – никто не отвечал. Все говорило о том, что дело идет, как задумывалось.
Замок щелкнул, он вынул отмычку и, прежде чем повернуть ручку, опустил ее в карман. Он вошел в дом и включил карманный фонарик, осветивший стальную раковину и металлические краны. Затем луч засиял на белых, покрытых кафелем стенах и пошарил в открытом проеме внутренней двери. Мак хорошо знал планировку дома и легко прошел через три комнаты нижнего этажа. В столовой луч высветил неприбранный стол – недоеденные ломти ветчины, овощной салат в салатнице, кофейник, грязные чашки, тарелки и ножи. Хозяева были не в состоянии окончить ужин.
Он подошел к столу.
Мак был невысокого роста, с очень широкими плечами, плотный, но быстрый в движениях, с блестящими темными волосами, зачесанными назад, широким коричневатым лицом с мелкими чертами и неожиданно ясными серыми глазами. Если добавить тонкие губы, то описание его внешности можно считать завершенным.
Мак собрал чашки и блюдца, отнес их на кухню и поставил на металлическую сушилку, затем вернулся за почти полным кофейником. Пристроив фонарик на подоконнике, он вымыл чашки и блюдца, вылил молоко из молочника в раковину и вымыл его тоже. Открыв холодильник, он обнаружил там наполовину полную бутылку молока, которое тоже вылил, и тщательно вымыл бутылку. Он достал из кармана другую бутылку, тоже с молоком, отлил часть его в вымытую, налил немного в молочник, плеснул в чашки, добавив туда холодного кофе, потом чуть-чуть капнул в каждое блюдце. Сунув освободившуюся бутылку в карман, он открыл воду и тщательно вымыл раковину: молоко из холодильника содержало наркотик. Вымытую бутылку с принесенным им чистым молоком он поставил назад в холодильник. Отнес чашки с блюдцами, молочник и кофейник в столовую и расставил на прежние места.
Руки замерзли от воды, за исключением кончиков пальцев, заклеенных кусочками пластыря. Дверь в большую спальню на верхнем этаже была распахнута. Чета Шоунов лежала на просторной кровати. Он лежал ближе к двери, его темноволосая голова покоилась рядом с головой жены, почти платиновой блондинки. Она лежала на спине, Шоун – на левом боку с обращенным к ней лицом, одной рукой касаясь ее груди. На ней был тонкий розовый халат и пижама, он был практически полностью одет.
Мак подошел к кровати, запустил руку Шоуну в волосы, потянул на себя и отпустил. Голова упала на подушку, но Шоун не произнес ни звука, глаза остались закрытыми. Мак посветил фонарем в лицо женщине и долго стоял, вглядываясь в нее. У него была репутация, которая считалась бы плохой даже среди тех, кто был не в ладу с моралью. Лицо его полностью соответствовало репутации: на нем лежала печать звериной жадности и жестокости.
– Ну, парень, – произнес он, – это займет каких-нибудь пять минут. Мне же ничто не мешает.
Он двинулся к ней с протянутыми руками, но внезапно повернулся на каблуках и вышел, оставив дверь открытой. Напротив через комнату он увидел другую открытую дверь. Там на узкой кровати лежал мальчик лет десяти с черными, как у отца, волосами. Одеяло сползло, и тело прикрывала лишь полосатая пижама, белая с голубым.
Мак склонился над ребенком и увидел, что тот удивительно похож на свою мать Белле Шоун. Он взял небольшой чемодан, лежавший на дне шкафа, и уложил туда одежду, снятую и брошенную мальчиком на стул, зубную щетку, пасту, чистые носовые платки, рубашки, носки и еще один костюм. Взяв пальто, он усадил мальчика на кровати и просунул его руки в рукава. Это не заняло много времени. Затем он взвалил ребенка на левое плечо, стараясь не уронить фонарик, подобрал чемодан, вышел из спальни и спустился по
