Речи бунтовщика

Или же ставили на перекрестк? двухъ дорогъ вис?лицу съ надписью: Если сеньоръ посм?етъ взимать подать, онъ будетъ пов?шенъ на этой вис?лиц?; кто посм?етъ платить сеньору подвергнется той же участи! И крестьянинъ, не принуждаемый властями, не вносилъ податей и былъ доволенъ, что нашелъ возможность избавиться отъ этой повинности. Онъ понемногу привыкалъ къ мысли, что можно не вносить платежей, не повиноваться сеньору, вскор? онъ ужъ самъ не хот?лъ платить и угрозами принуждалъ сеньора отказаться отъ взиманія какихъ бы то ни было податей.

Въ деревняхъ непрерывно появлялись объявленія, возв?щавшія, что отнын? взиманіе податей отм?нено, что надо сжигать дворцы и поземельныя росписи, что Народный Сов?тъ издалъ указъ въ этомъ смысл?. — „Хл?ба! Отм?ны налоговъ и податей!” вотъ тотъ лозунгъ, который обходилъ вс? деревни. Понятный и близкій вс?мъ, онъ проникалъ въ душу матери, д?ти которой не ?ли въ теченіе трехъ дней, пронизывалъ мозгъ крестьянина, пресл?дуемаго властями, которыя вырывали у него силой недоимки. „Долой скупщиковъ!” — и склады ихъ взламывались, обозы съ хл?бомъ захватывались, и мятежъ переходилъ изъ провинціи въ провинцію. „Долой пошлины на съ?стные припасы!” — и заставы сжигались, а города, которымъ не хватало денегъ, въ свою очередь возставали противъ центральной власти, требующей отъ нихъ платежей. — „Сжигайте реестры налоговъ, счетныя книги, архивы муниципалитетовъ!” — и въ іюл? 1789 года канцелярскія бумаги гор?ли, власть дезорганизовывалась, сеньоры эмигрировали, и революція охватывала своимъ огненнымь кольцомъ всю страну.

Все что разыгралось въ Париж?, было лишь отраженіемъ того, что происходило въ провинціяхъ, отзвукомъ революціи, которая бушевала въ каждомъ город?, каждой деревн?, которую народъ былъ готовъ всец?ло направить не противъ центральнаго правительства, а противъ своихъ непосредственныхъ враговъ: эксплоататоровъ, этихъ піявокъ, присосавшихся къ его организму.

Словомъ, революція 1788—1793 года показала намъ, какъ народная революція (революція преимущественно экономическая, какъ вс? народныя революціи) дезорганизуетъ Государство.

Во Франціи много раньше 1789 года зам?чалось революціонное настроеніе, но духъ возстанія еще недостаточно созр?лъ, чтобъ разразилась революція. И революціонеры направляли вс? свои усилія на развитіе этого духа непокорности и см?лости, духа непримиримой вражды къ существующему соціальному строю.

Въ то время, какъ революціонеры изъ буржуазіи устремляли свои нападки на правительство, революціонеры изъ народа, — т?, чьихъ именъ намъ даже не сохранила исторія, — подготовляли свое возстаніе, свою революцію и направляли вс? свои д?йствія противъ сеньоровъ, агентовъ государственной казны и всякаго рода эксплоататоровъ.

Въ 1788 году непрерывные народные бунты возв?щали приближеніе революціи. Король и буржуазія стремились подавить ее уступками, но могли ли остановить народную волну Генеральные Штаты, іезуитскія уступки 4-го августа, жалкіе указы Законодательнаго Собранія? — Такимъ путемъ можно успокоить политическія волненія, но этого слишкомъ мало, чтобъ улеглось народное возстаніе. Волна подымалась все выше; стремясь поглотить собственность, она подтачивала Государство. Она д?лала невозможнымъ утвержденіе какого бы то ни было правительства, и народное возстаніе, направленное противъ сеньоровъ и богачей, кончилось т?мъ, что черезъ четыре года королевская власть и абсолютизмъ были уничтожены.

Таковъ ходъ вс?хъ великихъ революцій. Таковъ будетъ ходъ и развитіе будущей Революціи, если она — въ чемъ, конечно, мы не сомн?ваемся, — будетъ не простой перем?ной правительства, а настоящей народной революціей, катаклизмомъ, который переродитъ режимъ собственности.

Теорія и практика.

Когда мы говоримъ о новомъ порядк? вещей, который, по нашему мн?нію, установится посл? будущей революціи, намъ обыкновенно возражаютъ:

— „Все это — теорія; оставимъ ее на время въ сторон? и займемся практическимъ д?ломъ (р?шеніемъ вопросовъ о выборахъ, наприм?ръ). Подготовимъ переходъ власти въ руки рабочаго класса и тогда мы увидимъ, что можетъ дать революція”.

Но есть что-то недоговоренное въ этихъ словахъ, и это заставляетъ усомниться въ справедливости и даже въ искренности этого разсужденія. Д?ло въ томъ, что у каждаго изъ возражающихъ намъ есть своя опред?ленная теорія относительно того, какъ должно организоваться общество на другой день, или, в?рн?е, въ день революціи. Они вс? пользуются своими теоріями, твердо держатся за нихъ и пропагандируютъ свои идеи; ихъ поступки являются логическимъ сл?дствіемъ ихъ уб?жденій.

Въ сущности говоря, слова: — „Не обсуждайте теоретическихъ вопросовъ” сводится къ сл?дующему: — „Не оспаривайте нашей теоріи и помогите намъ осуществить ее”.

Въ самомъ д?л?, вы не найдете ни одной статьи въ газет?, въ которой бы не проскальзывали взгляды автора на то, какова должна быть въ будущемъ организація общества. Слова: „Рабочее Государство”, „организація Государствомъ производства и обм?на”, „коллективизмъ” (ограничивающійся коллективной собственностью на орудія производства и отвергающій предоставленіе въ общее пользованіе вс?хъ продуктовъ), „тактика партіи”, и т. п., — вс? эти слова непрерывно встр?чаются во вс?хъ газетахъ и брошюрахъ. Т?, которые д?лаютъ видъ, что не придаютъ никакого значенія „теоріямъ”, на д?л? усердно пропагандируютъ свои теоріи. И въ то время, какъ мы изб?гаемъ подобнаго рода обсужденій и споровъ, другіе распространяютъ свои идеи и концепціи, с?ятъ новыя ошибки, съ которыми намъ придется бороться. Достаточно будетъ упомянуть о книг? „Квинтъ-эссенція Соціализма”, Шеффле, австрійскаго эксъ-министра, который подъ предлогомъ защиты соціализма стремится спасти буржуазный порядокъ во время предстоящаго разгрома. Книга эта, въ которой такъ сильно чувствуется эксъ-министръ, не им?ла, правда, усп?ха среди н?мецкихъ и французскихъ рабочихъ; но его идеи, приправленныя н?сколькими революціонными фразами, пропагандируются ежедневно.

Да это вполн? естественно. Челов?ческому уму не свойственно приниматься за работу разрушенія, пока у него н?тъ хоть н?котораго представленія о томъ, ч?мъ онъ зам?нитъ разрушенное имъ. — „Учредятъ революціонную диктатуру”, говорятъ одни. — „Провозгласятъ правительство, состоящее изъ рабочихъ, и ему поручатъ организацію производства”, говорятъ другіе. „Въ освобожденныхъ Коммунахъ все будетъ предоставлено въ общее пользованіе”, говорятъ третьи. Но вс? безъ исключенія составили себ? опред?ленное понятіе о томъ будущемъ, къ которому они стремятся, и это сознательно или безсознательно отражается на ихъ способ? д?йствія въ подготовительный періодъ.

Мы ничего не выигрываемъ, изб?гая споровъ о „теоретическихъ вопросахъ”; наоборотъ, чтобы быть „практичными”, мы должны ставить ихъ на обсужденіе и вс?ми силами оспаривать и защищать нашъ идеалъ анархическаго коммунизма.

Если теперь, въ періодъ сравнительнаго затишья, мы не будемъ разбирать этихъ вопросовъ, когда же мы это сд?лаемъ?

Въ день революціи, среди дымящихся баррикадъ, на развалинахъ стараго зданія, когда уже широко будутъ открыты двери будущему? когда надо будетъ им?ть опред?ленное р?шеніе и непреклонное желаніе привести его въ исполненіе? — Тогда будетъ уже не время разсуждать. Надо будетъ д?йствовать, д?йствовать немедленно, въ томъ или другомъ смысл?.

Предыдущія революціи не дали французскому народу того, чего онъ отъ нихъ ожидалъ, не потому, конечно, что онъ заран?е слишкомъ усердно обсуждалъ ц?ль надвигающейся революціи. Опред?леніе этой ц?ли и обсужденіе дальн?йшаго образа д?йствія народъ всец?ло предоставлялъ своимъ предводителямъ, которые неизм?нно обманывали его. Не существованіе опред?ленной теоріи пом?шало народу д?йствовать, а отсутствіе какой бы то ни было теоріи. Буржуазія въ 1848 и въ 1870 году прекрасно знала, что она будетъ д?елать въ тотъ день, когда народъ низвергнетъ правительство. Она знала, что она захватитъ власть, заставитъ народъ выборами санкціонировать свое правительство, вооружитъ мелкаго буржуа противъ