«Я мучаюсь и мучаю всех. Нельзя быть пленницей в Божьем мире. Любовь, не может быть в плену. Это — Божественная энергия. Его дар! Дар — что бы творить! Жить любя, на радость Богу. Господи! Никогда об этом не думала. Никогда! Можно отдать себя на растерзание! Всю, по кусочкам! Но это не принесёт никому счастья! Никому! Родителю больно видеть мучение своих детей! Невыносимо больно! Нет! Нельзя мучаться! Это грех! Если нет в этом смысла, если это никого не спасает! Любовь спасёт! Вот! Это же и в Библии сказано! И в жизни так! Не так ли случилось с ней? Так! Так и случилось!»
Она запрокинула голову, посмотрела на лик девы Марии. Нет страха! Нет… Хорошо…
Закрыла глаза.
Где-то запели петухи. Что-то зашевелилось. Раннее утро пробуждает жизнь. Ничего, она поймёт потом. Того, что не понять сейчас. Но не предаёт она Петра, нет! Не может она быть ему женой! Нет! Ему двадцать два, а ей… Прошёл срок. Что-то другое, впереди! Другое! Но она не предаёт любовь!
Любовь — она неделима. Неделима, как сам Бог! А она чувствует её! Да!
Значит, не отвернулся Бог он неё, наградил своим бесценным даром.
Пётр! Он есть! И она любит его! Но того Петра, каким он остался в её памяти. И никогда не отречётся то него, от любви к нему! Была любовь тогда, и осталась теперь! Она — неделима!
А Виктор? Любит ли его? Она не могла сказать себе — нет!.. Не могла…
Солнце скользило по верхушкам деревьев. Через раму, на потолок, пробивалась яркая полоса золотистого света. Ирина улыбнулась себе. Нужно вставать. И вдруг, так захотелось жить! И быть счастливой!
Она повернулась на бок, встала на колени и, закрыв глаза, с улыбкой прошептала в слух.
— Спасибо, Отче! Спасибо за самый прекрасный дар человеку! Буду вечно благодарить тебя! Я буду жить твоим даром! Спасибо, Отче!..
Свечи погасли. Она медленно обошла весь дом и присела на стул у стола с розами. Опустив ресницы вдохнула тонкий аромат цветов.
«Это тоже дар, чувствовать прекрасное! Нужно творить тоже!.. Я — по образу и подобию!» — обожгла её мысль и губы сами шевельнулись в улыбке.
Аромат роз затуманил голову, не хотелось шевелиться. Наступила какая-то слабость и… Ощущение огромной внутренней свободы.
«Свобода дарить любовь, свобода творить!» — снова с лёгкостью пронеслось в голове.
Она снова поблагодарила Творца за чистейшие мысли. Вспомнила старца Иннокентия. Не его ли это слова звучат в голове? Не он ли передаёт Божьи знаки ей? И снова мысли благодарности, тёплое ощущение в расширяющейся груди и слёзы на глазах.
Шумно вздохнула. Побрела на кухню. Ощущение — как будто выдернула занозу из души. Ещё есть ранка, но нет уже боли. Нет! Другое чувство заполняет!
Не задумываясь, поставила чайник. Светлей и светлей на кухне. И так приятно на душе! Стояла и улыбалась. Сама себе. Улыбалась всему, что окружает. Только один штрих остался. Ещё один штрих.
Она поедет. Поедет в монастырь. Сегодня же!.. И снова — с радостью! Она придёт на могилку к старцу, — поделиться радостью! Она должна поделиться! Она не может не поделиться!
Закипел чайник. Вчера — так и не угостила чаем Виктора… Он ушёл — раздираемый болью. Любит ли она его? Улыбнулась себе.
Попила чая в тишине. Совсем просветлело. Солнце уже отрывалось от краешка земли. Ослепительный свет пробивался повсюду. Но так захотелось спать!! Боже мой!.. Её просто валил сон!.. Нужно отдохнуть. Да. Безмятежно поваляться в постели.
Заснула тут же. Провалилась в небытие. Разбудил стук в дверь.
— Мама!.. — донеслось до сознания.
В первые дни, он просто оглядывался. Бродил вокруг. Часто совсем один. Эльза не советовала отлучаться слишком далеко, сама хлопотала о воскресных приготовлениях.
Его поразил лес! Огромные деревья. Обилие птиц. И много непонятной растительности. Ему казалось, здесь ещё не ступала нога человека. Ничто не тронуто, даже тропинок не было. Лишь изредка обнаруживал следы человека. Брёл по самым непролазным местам.
Много ягод. Алая земляника. А сосны!.. Заглянешь вверх — кружится голова. Внезапно открывались широкие солнечные поляны. Тогда он падал в траву, раскидывал руки и лежал долго, глядя в бездонное небо.
Вот она — земля предков! Вот что хотели завоевать татары, Наполеон, Гитлер, Король Карл… Никто не смог покорить русских… Ему никто не мешал, его никто не торопил, его мысли текли плавно и привольно.
Свежие ароматы леса холодком разливались по телу. В глазах бескрайнее голубое небо. Наверное, не везде в России так хорошо. Бабушка говорила, это место особенное. Может, и ещё есть такие места. Наверное есть. Россия — необъятная страна. Наверное есть и лучше.
Но здесь было так хорошо! Поднимался из травы — очень довольный, брал компас и брёл не торопясь назад. Те же места открывались уже по-новому. Вздрогнул внезапно. Бросив взгляд в сторону, увидел пепельно-рыжую белку, по спирали забирающуюся вверх на толстую сосну. До его лица долетело несколько плёночек такой же рыжей коры, сорванной острыми коготками.
Внезапно зверёк исчез с глаз. Мешало смотреть солнце, переливающееся между разлапистых ветвей. Неожиданно проваливался в ямы, поросшие высокой травой. Смеялся над собой. Лес редел. Появился кустарник.
Брант выходил на огромное безлесье. Редкие кучки домиков, холмы, издалека виднелись купола и шпиль обветшалой церкви. Петляла речка в зелёном орнаменте. Не видно ни дорог, ни машин. И очень мало людей.
В посёлок он ходил только в столовую, где больше рассматривал картины Кирилла. Провожал взглядом редких русских, засматривался на девушек. Вспоминал Луизу. Со своими соотечественниками общался неохотно.
Нет! Он приехал открывать тайну! Он чувствовал её, но не спешил кидаться одержимым умом познать всё сразу. Ему хотелось почувствовать, как учила бабушка.
Жаль, Луиза отказалась ехать. Хотя родители её были не против, правда только с группой на время её пребывания. Напрасно он говорил ей о домике, который будет готов к их приезду. Он так мечтал побыть с ней тут вдвоём. Рассказать то, что годами слышал от бабушки. То, что читал о истории древней Руси. Потрогать всё руками.
Нет, она слушала его равнодушно, терпеливо выжидая, что бы сменить тему. Она как-то пренебрежительно говорила о востоке, а домик!.. Она просто не верила в него!
Её больше завлекали лодочные моторы, лошади и два его новых автомобиля. Она гостила у него в Австрии и нашла её совсем не плохим местом. Особенно дедушкину виллу. Она красивая и добрая. Но пустая её безразличность, огорчала его до раздражения. Особенно настораживало, как легко она согласилась на его поездку, когда он сказал, что всё равно поедет, даже если один. С бабушкой. Он думал, она станет отговаривать его, будет страдать или обидится…
Но нет!.. Она сразу согласилась и отпустила его, даже с улыбкой!.. Сказала:
— Ну, если так хочешь… Конечно, поезжай! — и всё…
Это так больно царапнуло душу. Дедушка Франс, очень беспокоился за неё. Ему хотелось, что бы она поехала с Брантом. Неважно куда!.. Эльза молчала и не встревала. Лишь, бегала глазами и приняла отказ, как должное, спешно собираясь в дорогу. Она часто шутила, что лучшие девушки — в России.
Конечно, Брант не верил. Бабушка любила шутить, и вообще, была человеком очень жизнерадостным и много всего знала.
Пережигая обиду, он поехал. Первое удивление, что Москва такой большой город. Он ревностно отметил, что она, даже, кажется, больше Парижа и Вены!.. Но он не хотел в Москву. Внутрь! В Россию! Ему хотелось сравнить свои ощущения с теми рассказами прадеда и Эльзы, которые становились легендами, с тем что существует наяву. Осталось ли что? Какая она теперь — Россия? Он хотел забраться вглубь и это, как ему показалось, удалось сполна.
Дороги утомили Бранта. Какие огромные расстояния!.. Ещё где-то, кончилась граница!..
Всё оказалось так, и не так, как он представлял. Первый русский — это Вадим. С ним он заговорил
