— Графиня Каслмейнская не будет принята нами, — резко ответила Каталина.
— Я напоминаю вам, мадам, что я не только ваш супруг, но и ваш король, и я требую вашего послушания. — Он нисколько не повысил голос.
Монашки учили ее покорности. Мать учила королевской гордости. Но никто не объяснил ей, как должна вести себя женщина с разбитой любовью. Снова боль пронзила ее сердце, а на языке вертелись слова упрека и злости. Она вскочила с кровати.
— Да, вы — мой супруг, и коварный к тому же. Именно потому, что вы — король, это позор для вашей страны — демонстрировать королевскую власть, чтобы заставить вашу королеву плясать перед вашими шлюхами!
Собака тявкнула и спрыгнула с рук короля, причинившего ей боль.
— Я советую вам получше подумать, мадам, прежде чем вы решите еще что-нибудь сказать. Мои предки сочли бы подобные речи изменой. Я напоминаю вам еще раз о вашем долге послушания. И не только потому, что я ваш король, вы давали обет перед Богом и передо мной, вашим супругом.
— Я никогда не обещала общаться с вашими шлю… любовницами!
— В день нашей свадьбы, когда я согласился совершить обряд по канонам вашей церкви, вы поклялись во всем слушаться меня и выполнять все мои желания.
— Святая Мать Божия! Вы не можете отнести мою клятву к подобным обстоятельствам! Это означало бы потворствовать вашим грехам. Я умоляю вас, сир, не требовать от меня этого!
— Я не отступлюсь. Покоритесь мне в этом, и вы увидите, какой я уступчивый супруг во всем остальном.
— Уступчивый?! Лучше сказать, бесчувственный!
— Вы не правы, мадам. Вы — моя королева, и с вами никто не может сравниться.
Сдерживаемые до сего момента слезы хлынули по щекам королевы, оставляя следы на покрытой пудрой коже.
— Зачем вам нужна любовница? Разве моей любви вам мало?
— Мадам, ваша любовь для меня большая честь, и я никогда об этом не забываю. Поверьте, привилегия графине Каслмейнской служить вашему величеству никак не разрушает наш брак. Это вопрос моей чести наградить эту даму.
— Простите, сир, но я вас не понимаю. Возможно, у меня еще нет большого опыта… Как может ваша любовная связь не влиять на наш брак? Объясните мне.
— Могу я говорить с вами откровенно?
— Я прошу вас об этом.
— Отлично! Только правда. Графиня Каслмейнская родила от меня сына. Ее муж отказывается признать его. Ее социальный статус и репутация будут окончательно подорваны, если ее не примут при дворе. Поскольку я был причиной ее неприятностей, я и должен помочь ей восстановить свое положение.
— Простите меня, сир, но я не понимаю, какое дело королеве до восстановления репутации вашей любовницы, которая стала жертвой собственной похоти.
— Ничто так не порадует меня, как прием вами графини Каслмейнской. Я буду вам очень благодарен. Я в долгу перед матерью моего сына.
Карл Фитцроу, сын короля, был живым доказательством его измены. Карл не любит ее. Ее голос лишь слегка дрожал, когда она заговорила, гордо подняв голову.
— Заслужить таким образом вашу благодарность означает для меня насмешку надо всем, что для меня свято, над нашим браком.
— Наш брак, мадам, был результатом политического альянса между Португалией и Великобританией. Ваш сын станет законным наследником английского престола. Не вижу причин, по которым графиня Каслмейнская могла бы этому помешать.
— Я не смогу вынести присутствие этой женщины, зная, что вы попеременно посещаете мою спальню и ее.
— Вы опять ошибаетесь, мадам. Я не сплю с этой дамой с тех пор, как мы поженились.
— Вы… не… спали… с ней?
— Я уже сказал вам. Я посещал ее, чтобы увидеть сына, а не заниматься любовью.
Каталина растерялась. Она не могла требовать, чтобы король не видел свое дитя. Но она должна была отстоять свои королевские права.
— Если я приму леди Каслмейнскую, обещаете ли вы мне, сир, что ваша связь с ней закончилась?
— Я даю вам слово.
— Тогда я выполню вашу просьбу. Графиня будет допущена в мои покои. — У королевы вырвался вздох облегчения, но осталась тяжесть на сердце.
Король одарил ее одной из своих обворожительных улыбок, он перестал хмуриться. Фактически без потерь он своего все-таки добился. Каталина же при всех обстоятельствах потеряла. Она любила его и такой же любви ждала в ответ.
— Подойдите и взгляните, — пригласил ее король к окну, — я приготовил для вас сюрприз.
Каталина прошла через комнату и встала рядом с ним, рассматривая вид парка. Несколько садовников разбивали клумбы и устанавливали большие кадки с саженцами.
— Что они сажают? — спросила Каталина.
— Апельсиновые деревья — специально для вас. Я знаю, как вы скучаете по плодам вашей родины. Садовники надеются, что солнца будет достаточно, и они соберут приличный урожай.
Каталина была настолько подавлена, что проявление внимания с его стороны вконец расстроило ее. Король взял ее пальцами за подбородок и повернул лицом к себе.
— Я хочу, чтобы вы были счастливы, Кэтрин. Я мечтаю… — король запнулся.
— О чем вы мечтаете, Карлос?
— Ни о чем. Я слишком мудр, чтобы предаваться мечтам. Лучше не строить надежд, чтобы потом не разочаровываться.
Каталина погладила его рукой по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал каждый пальчик. У нее участилось дыхание. Она сделала потрясающее открытие: можно испытывать сексуальное влечение, даже если человек тебе не нравится. Король почувствовал ее состояние, в его глазах она прочла ответное желание.
Карл запустил руку в глубокий вырез ее английского платья и стал циркулирующими движениями ласкать грудь вокруг соска. Каталина привстала на цыпочках, пытаясь дотянуться до его губ. Волнения последних дней требовали разрядки.
Она уже достаточно изучила Карла, различные проявления его влечения, интенсивность желаний. Сейчас в его объятиях было больше доброты, желания защитить и успокоить, чем сексуального голода. Но это не имело сейчас значения. Необходимость в его ласках была так остра, что она прижалась к нему всем телом, чувствуя рукой, как наливаются силой страсти его члены.
Карл подхватил ее на руки и понес к кровати, расстегивая на ходу застежки платья.
Каталина почувствовала конвульсии оргазма и бешеное наслаждение, как только он вошел в нее.
Когда все кончилось, Каталина прочла печаль в его взгляде.
— Я люблю вас, как умею, — сказал Карл по-английски, но она все поняла.
13
В конце августа пришло время возвращаться в Лондон.
Прелесть последних дней лета сменилась осенней непогодой, да и двор страстно желал вернуться к привычным развлечениям столичной жизни. Все радовались, что покидают дворец Хэмптон, и Каталина испытывала приятное волнение в предвкушении новых впечатлений, когда члены королевской семьи вступили на борт яхты, чтобы совершить путешествие по реке до лондонской резиденции британских монархов в Уайтхолле.
