– Нет, – сказал Шеттер. – Болит здорово. Я думал, мне и в самом деле пришел конец. Однако, получается, это не так страшно,
– Угу, – пробормотал я. – Еще как забавно. К тому времени, когда вернешься в большой мир, это тебе даже понравится.
– Если конечно вернусь в большой мир, – сказал Шеттер.
– Если вернешься, – согласился я.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом Шеттер отвел взгляд, посмотрел в ту сторону, где лежала его трость, и спросил:
– А у тебя значит, были свои причины сюда заглянуть? Не скажешь – какие?
Вот это мне уже вовсе не понравилось. Особенно взгляд в сторону трости. Нужна она ему была. А зачем именно – догадаться не сложно.
Я остался единственным, кто знал о увеселениях Шеттера. А такие люди, как он, свидетелей оставлять не любят.
– А ты не скажешь мне, чья личина была у оборотня на тот момент, когда он ускользнул из владений творца?
– Нет, не скажу, – улыбнулся Шеттер. – Зачем тебе это знать?
Я тоже улыбнулся.
– Удивительное совпадение. Но хотя бы объяснить, откуда оборотень взял корвектор, ты можешь? А также подпрограмму, позволяющую проходить сквозь стены?
– Могу. Корвектор и подпрограмму он стянул у творца. Если точнее, все началось именно с этого. Творец по рассеянности вложил в него не ту подпрограмму, ну а оборотень этим воспользовался. Добраться до корвектора ему было уже легко.
– Ну да, – сказал я. – Многие творцы бывают удивительно рассеяны.
Что-то не верилось мне в эту версию. Наверное, все обстояло совсем по-другому. Причем, как именно, я уже наверняка не узнаю. Да и стоит ли это делать? У меня сейчас есть заботы поважнее.
– Теперь твоя очередь, – сказал Шеттер, – О причине твоего появления здесь ты не скажешь. Но можешь мне сообщить, например, на кого еще ты работаешь?
Я удивился.
– Это каким образом?
– Ну, если ты не взял мои деньги, значит, перед этим тебе заплатил кто-то другой. Таких, как ты, я знаю, встречал на своей жизни немало. И примерно образ твоих мыслей представляю.
– Нет, – с иронией сказал я. – Никто мне не платил. Совсем никто.
– Значит, у тебя есть какая-то идея, – задумчиво, словно про себя, промолвил Шеттер. – Это хуже, значительно хуже.
– Если точнее – то была, – сказал я. – А теперь уже вся вышла.
– Другими словами ты теперь свободен от каких бы то ни было обязательств?
– Точно.
– А нанять тебя для того, чтобы ты помог мне добраться до ворот, не удастся?
– Нет.
– Какую бы сумму я не предложил?
– Нет.
Шеттер снова закрыл глаза и тихонько хихикнул. Потом он пробормотал:
– Вот это и была главная ошибка. Но может быть исправимая.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я. – Какая ошибка?
– Исправимая, – сказал Шеттер. – К счастью, исправимая. Не мог я подумать, что ты идеалист. Не похож ты был на идеалиста.
– А я и не идеалист, – усмехнувшись, сказал я. – Просто, есть вещи, которые я делать ни за что не буду. Например, помогать негодяям и садистам.
– Даже за большие деньги? – с интересом спросил Шеттер. – За очень большие деньги. Скажем, за двадцать тысяч инфобабок?
Я вздохнул.
Надо было уходить. Причем, прямо сейчас. Смысла в дальнейших разговорах с Шеттером не было. В данный момент им владела только одна мысль: выбраться из китайского кибера, вернуться в большой мир. Для этого он готов был пообещать все что угодно, хоть сокровища всех земных царей.
– Ну как, согласен? – спросил Шеттер. – Учти, сразу же после того, как я окажусь в большом мире…
– Нет, – сказал я. – И вообще, пора мне.
– Значит нет? – снова спросил Шеттер.
– Да. Так.
