Жизнь в мире киберов кипит ключом день и ночь, без перерывов. Попавшие в него посетители могут вовсе забыть о сне и в результате, проведя без него несколько суток, заработать переутомление или достигнуть стадии нервного истощения.
По крайней мере, так было когда-то давно. Потом придумали закон, согласно которому каждая личина отправляющегося в мир киберов посетителя, снабжалась свойством усыплять своего владельца через определенные промежутки времени. Во избежание…
Конечно, происходит это не мгновенно. За полчаса до очередного погружения в сон посетитель начинает зевать. Так, как я сейчас. Это сигнал, что пора либо покинуть мир киберов, либо найти домик, в котором можно выспаться.
Нашарив в кармане коробочку с таблетками, я вынул ее и принял одну. Зевота тотчас прошла.
Отправляя коробочку в карман, я с благодарностью вспомнил смотрителя зоопарка старинных вирусов, снабдившего меня этими таблетками. Вот уж ловкач так ловкач. Конечно, все выставленные у него в зоопарке страшилища являются не более чем фикцией. Древние вирусы наверняка выглядели совсем не так. Однако, поскольку никто не помнит, какими они на самом деле были, зоопарк пользуется успехом и приносит неплохой доход. Это позволяет смотрителю в свободное время заниматься поиском всяческих редких, труднодоступных и древних вещей. Таких, как, например, эта коробочка таблеток от сна или древнее, приспособленное к террористической деятельности искусственно тело, очень пригодившееся мне во время случившейся полгода назад заварушки.
– Это были симптомы сна? – спросил Мелкий Бес, с интересом наблюдавший за тем, как я принимал таблетку.
– Угу.
– Так ты все-таки посетитель или бродячая программа? К этому моменту я уже было решил, что ты все- таки бродячая программа, а теперь гляжу – ты начинаешь зевать.
– Сам еще не решил, – сказал я.
– Это как? – удивился Мелкий Бес.
– Долго объяснять.
– А ты попробуй. Я понятливый.
Еще какой понятливый. А вот рассказывать мне Мелкому Бесу свою историю что-то не хотелось. Были в ней кое-какие детали, не подлежащие разглашению.
К счастью, как раз в этот момент из резиденции вышел помощник старосты и скомандовал.
– Следуй за мной. Проводник подождет тебя здесь.
Это меня устраивало. По крайней мере Мелкий Бес не увидит, как будут распекать его работодателя. А в том, что меня ожидает крупный шторм, я уже почти не сомневался.
Староста ждал меня все в том же зале совещаний.
Я плюхнулся на подушку, довольно бесцеремонно облокотился на низенький столик, отделявший меня от сидевшего на точно такой же подушке старосты, и приготовился слушать.
Староста молчал.
Тогда я вытащил из кармана сигарету, закурил ее и придвинул поближе стоявшую на столике пепельницу.
Староста все еще молчал.
Может, он чего-то ждал, а может, пытался решить, как отреагировать на эту демонстрацию независимости. В любом случае начинать разговор первым я не собирался. В подобных разговорах почти наверняка проигрывает тот, кто первым выложит все свои карты на стол.
Мы молчали. Время от времени я стряхивал пепел в пепельницу. Потом я кинул в нее окурок и, выпрямившись, вопросительно посмотрел на старосту.
– Ты нарушил свое обещание, – сказал тот.
– Ничего подобного, – промолвил я. – Я не собирался охотиться на оборотня. Это он напал на меня, и я вынужден был защищаться.
– Но мой слуга видел, как ты гнался за оборотнем, пытаясь его подстрелить.
– Не помешай мне твой слуга, оборотень был бы уже мертв.
Староста кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.
– Но как же это соотносится с твоим утверждением, будто оборотень напал на тебя первым?
– Так все и было. Оборотень напал на меня в лабиринте. Мы сражались, и в конце концов он побежал. Если бы я дал ему хоть небольшую передышку, он вполне мог вернуться и еще раз на меня напасть.
– Если тебе удалось обратить оборотня в бегство, стало быть, ты великий воин? – спросил староста.
– Нет, – сказал я. – Просто, мне повезло и я сумел своим везением воспользоваться. Это немало.
Ответ старосте похоже понравился.
Взмахнув рукой, словно отгоняя от себя невидимого комара, он сказал:
– Хорошо, мы установили, что обвинить тебя в нарушении соглашения нельзя.
– При желании можно обвинить кого угодно в чем угодно, – вкрадчиво сказал я.
– Я не собирался кого бы то ни было подвергать ложному обвинению, – сообщил староста. – Мне хотелось лишь установить истину.
