Когда ему ответили, что начала поправляться, кивнул и попросил отвести себя в туалет. Двигался, шатаясь, несколько раз обязательно бы упал, если бы отец не поддержал вовремя.
Вернувшись, мальчик снова лег и проспал около двух часов. И только проснувшись, попросил есть, расправился с полной порцией взрослого человека, а выпив чай, порозовел и спросил Сергея, что творилось, пока он, Денис, был без сознания.
Сергей рассказал про стычку с пещерными и рану Тихона Игнатьевича. Не сказать не мог — все равно мальчик увидел бы повязку. И тут же торопливо добавил, что помощь Дениса Тихону не потребуется — рана неопасная и прекрасно заживет сама. Но это мальчика, кажется, вовсе не интересовало.
— Когда мы уходим? — спросил он.
— Как только ты будешь достаточно в силах, — ответил за Сергея Макс.
— У меня тут осталось последнее дело, — сказал Денис.
— Ка-акое еще может быть дело?!.. — попытался возмутиться Макс, но Денис так глянул на него, что здоровенный детина смешался и замолк.
Мальчик попросил отвести его к Тихону для разговора. Выяснилось, что седой ушел к цистернам — там снова неспокойно — и будет позже. Денис наказал известить его немедленно по возвращении Тихона, устроился на своих матрасах и задремал.
Макс подошел к Сергею.
— Что задумал пацан? — спросил он шепотом.
— Я почем знаю?! — огрызнулся тот. — Я вообще не понимаю, что с ним происходит! Разве мог я представить еще месяц назад, что мой сын сможет руками… снимать чуму эту?!
— Папочка, — не открывая глаз, неожиданно сказал Денис своим обычным, детским голоском, — ты, пожалуйста, не волнуйся. Я очень тебя люблю. И дядю Макса, и дядю Ангина тоже… Все будет хорошо. Только разреши мне здесь закончить мое дело, и мы сразу уйдем.
— Какое, сынок? Какое дело? — растерянным шепотом спросил Сергей в надежде, что мальчик слышит его.
И не ошибся.
— Узнаешь. Вы все обязательно узнаете…
— Успокоил… — проворчал Макс и пошел к своему матрасу.
Вскоре вернулся Тихон Игнатьевич. Об этом сразу сообщили Денису: в их комнату заглянул огромный вонючий бородач с дубиной и, поухав, указал грязным пальцем в направлении комнат шефа. Мальчик сразу поднялся и, сказавши: «Один пойду…», канул в темноту.
Его не было довольно долго. Сергей начал беспокоиться и порывался сам идти к Тихону. Останавливало его лишь смутное ощущение, что он может нарушить планы сына. В сущности — что такого? В конце-то концов! Просто десятилетний ребенок… Какие такие планы этого ребенка может нарушить отец — единственный оставшийся в живых близкий человек? Однако Сергей так и не решился.
Мальчик вернулся. Постоял на пороге, поулыбался застенчиво, пробормотал: «Еще день — и уходим» и направился к своим матрасам. Оглядел несколько банок на полу и железных помятых кружек: покушать не осталось? Сергей протянул ему свою банку с третью порции.
Назавтра (здесь время ощущалось и распознавалось Сергеем значительно труднее, нежели в колонии) в просторных подвальных помещениях особняка поднялась суета. За дверью глухо топали и ухали долинные, хлопали двери… В воздухе витало беспокойство. Сергей посмотрел на сына — знает ли он, что происходит? И понял по улыбчивому мальчишескому лицу: не просто знает, а сам все и затеял.
Седой явился к ним после завтрака. Постоял на пороге, непонятно сказал, обращаясь к Денису:
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, малец… Напоминаю тебе, о чем вчера договорились: ни одного лишнего движения. Пещерные еще более подозрительные люди, чем мои подопечные. — Он сделал паузу и обратился теперь к мужчинам: — Приглашаю вас присутствовать на переговорах с предводителями пещерных о заключении большого перемирия и дележе цистерн с ценным горючим. Через два часа. За вами придут.
Мужчины замерли. Потом Ангин невозмутимо прикрыл глаза, а Макс метнулся к Сергею.
— Это что же получается, — нервно начал он, косясь на Дениса, — твой сын надоумил Тихона провести переговоры с пещерными?
— Вот сам у него и спроси, — сказал Сергей.
— Все правильно, дядя Макс, — сказал Денис. — Я надоумил.
— Но зачем?!
Тот пожал плечами и улыбнулся светлой, детской улыбкой.
— Дела… — пробормотал Макс, чувствуя себя окончательно сбитым с толку.
Двое здоровенных аборигенов при полном параде — в плащах из шкур плоргов с болтающимися за плечами черепами, окутанные облаками вони, с дубинами в руках — отконвоировали троих мужчин и мальчика в комнату Тихона.
Помещение было ярко освещено, в нем собралось восемь человек, но оттого, что все они, за исключением хозяина, обладали внушительными габаритами, казалось, что они заполнили просторную комнату целиком.
За креслом, в котором сидел Тихон, стояло двое рослых долинных в плащах из шкур плоргов, имевших невиданный, красноватый оттенок. Сергей никогда не видел плоргов с подобным оттенком шкуры (он вообще избегал встреч с этими опасными зверьми). Черт их знает, покрасили они эти шкуры или каких- нибудь особенных чудищ отловили, но носили они свои одеяния горделиво, словно генеральские мундиры. Сергей подумал, что эти двое — из высшей иерархии аборигенов. Оба были вооружены — автоматами Макса и Ангина. Черепа плоргов лежали на их плечах и страшными пустыми глазницами пялились на присутствующих.
Остальные пятеро, как понял Сергей, являлись парламентерами пещерных: двое — старшие, трое — охрана. Мужчины имели не менее внушительные габариты, чем местные, столь же устрашающе пахли, лица их заросли до самых глаз черным жестким, кое у кого с сединой, волосом. Под плащами пришлые были одеты в свитера и штаны из таких же, как у долинных, наскоро сметанных грубой ниткой разноцветных шкурок (что ж за животные, в который раз уже подумал Сергей, белки? Но они же мелкие, и где взять столько белок? Или гигантские белки-мутанты? Зайцы-переростки?), а вот сами плащи… Они были изготовлены из странной, твердой на взгляд, какой-то дубленой кожи, цветом от светло-бежевого до темно-коричневого. А это что за зверь, подумал Сергей и внезапно ощутил нахлынувшее волной беспокойство.
С самого утра он чувствовал себя скверно, внутренности словно кто-то огромный и злой время от времени лениво растягивал то в стороны, то вверх-вниз; Сергея мутило, кружилась голова, но он держался, понимая, что сегодня они обязательно должны уйти, и ждать, пока ему станет лучше, никто не намерен.
Все сидячие места в комнате были заняты. Четверо пленников опустились прямо на пол у стены возле двери. Денис сел между отцом и Максом. На них никто не обращал ни малейшего внимания.
Амбре в воздухе стояло невыносимое; у Сергея слезились глаза, он старался дышать через раз, крутил головой, ища, куда бы направить нос, чтобы не чувствовать чудовищной вони.
Как проходили переговоры, он помнил плохо: слова доходили до него, как сквозь вату. Говорили вроде по-русски, но все равно странно, заменяя некоторые слова уханьем и жестами. Тон Тихона был спокойным, но твердым, он произносил разумные, взвешенные фразы, в чем-то готов был идти на уступки, пояснял, увещевал. Пещерные вели себя грубовато, но не вызывающе, упрямились, насмешничали и демонстрировали легкое презрение. Еще бы, думал Сергей, ведь они не напрашивались на встречу, их пригласили! И это было расценено как проявление слабости со стороны противника.
В какой-то момент показалось, что переговоры заходят в тупик. Один из пещерных повысил голос. Воздух начал искриться от возникшего напряжения; стоящий за креслом Тихона абориген сжал автомат и чуть наклонил дуло в направлении пещерных. До бойни стало подать рукой.
Сейчас же маленькая ладошка сына легла сверху на руку Сергея и сжала ее. Сергей посмотрел на Дениса и увидел, что мальчик закрыл глаза, а другую ладонь положил на руку Макса и тоже сжал. Сергей ощутил словно легкий электрический разряд и по тому, как едва заметно вздрогнул Макс, понял, что тот
