— Ты чего? — изумился Вася. — Ты моли о пощаде или кричи проклятия. Кто же смеётся перед ужасной гибелью, чудак?
Но Коля настойчиво заливался:
— Ой, ха-ха-ха! Ой, не могу! Скиньте его… муравья… под лопаткой…
— Для того и казнь, — сурово сказали пираты.
— Так ведь щекотно! — Коля в ответ. — Снимите, а то вырвусь, ха-ха-ха!
Ну, понятно, его сразу прогнали из плена и больше уж не захватывали никогда. Кому нужна такая щекотливая жертва? Зато всем другим от Васиной команды просто не было свободного прохода. Галя уже не раз делала пиратам внушение, но толку не получалось. А хуже всего, что Вася и три его единомышленника постоянно вращались в стороне от коллектива. Причём всё больше у забора в кустах и дебрях, где их тайный штаб. Там Вася всегда садился на ящик из-под картошки и отрицательно влиял на товарищей.
Во-первых, он рассказывал всякие враки про убийства и трупы, грабежи и привидения. Во-вторых, делал ребятам испытание силы воли: кто дольше вытерпит солнечный ожог через увеличительное стекло. В-третьих, он учил петь хулиганские песни: «Из-за девичьих пепельных кос с оборванцем подрался матрос…» А в-четвёртых, Вася твердил, что в отряде скучно, детские забавы, плохие командиры и тому подобное.
Иной раз кто-нибудь из пиратов говорил:
— Вась, а сегодня-то у них викторина…
— Балда! — ругался он в ответ. — Я тебе кто? Я — атаман, гроза морей и океанов! А Викторина каждый день. Влюбился, что ли?
— Так ведь не та Викторина. Не из третьей звёздочки, атаман. Игра викторина, а не девчонка.
— Всё равно, — шумел Вася, — знаем такую чепуху! Это — когда вожатая задаёт разные вопросы, на которые никто не может ответить. Собачий интерес! И главное, ты что, на рею захотел? Изменяешь клятве, предатель?
После таких слов любой рядовой пират сразу умолкал и стыдился. Потому что нарушить клятву — хуже нет! А в ней кроме всего прочего было записано и подписано собственной кровью из пальца, что никто не смеет отделяться от шайки. Куда же денешься?
В команде у Васи, между прочим, состояли трое. Боря Филатов назывался Кровавая Рука, хотя и Бетховен. Слава Петров был у них Чёрная Смерть. Радик Степанов — Головорез. Представляете, такой чудный букетик ужасов!.. А бродили они по лагерю и на прогулке всегда со стрелами, кинжалами, пистолетами. Даже на ночь клали под подушку какое-нибудь оружие.
— Ну, что мне с ними делать? — говорила Галя воспитательнице. — Вчера учинили драку. Сегодня растоптали домик Верочки, повесили куклу на дерево — вздёрнули на рею, кричат. А эта верёвка, стрелы с наконечниками!.. Как пресечь?
Надежда Петровна советовала без паники:
— Не нужно пресекать. И наказывать в данном случае не следует. Наказание должно быть понятным — за что.
— Так ведь за безобразие! Глаз выбить могут…
— Это понимаете вы, Галочка, но не Вася. Он не верит в опасность своей игры и воспримет наказание как несправедливость.
В сущности его затеи — тяга к необычному, к подвигу, активной деятельности. Запретить это невозможно, а вот направить в положительное русло — наша задача.
Они ещё долго рассуждали таким образом: русло, индивидуальный подход, коллектив… Если б ребята случайно услышали разговор, то наверняка наполовину не поняли бы, а наполовину поразились. Выходило, будто не Вася и его пираты виновны, а сами воспитатели, по их же словам. Вот это новости! Впрочем, взрослым видней…
После совещания с воспитательницей Галя кое о чём намекнула командирам, и они начали хитро действовать. Галя действовала по-своему, октябрятский совет тоже по-своему. В общем, Васину банду потихоньку прижимали с разных сторон. Это была удивительная война без драки.
Допустим, возьмёт шайка в плен незаметного человека. Вроде бы кому до него дело? Тихоня, и друзей бывалых нет. Но не успеют развернуться пираты со своей верёвкой, спросить карту и прочее, а уже со всех сторон бегут мирные люди, кричат по-всякому:
— Не смей! Отпусти! Ай-яй-яй! Пиратишки липовые!
Ну, раз так случилось, два, а потом верёвку совсем отобрали, порезали на куски. Хорошо ещё, не тронули вооружения — и на том спасибо. Ясно, что из-за таких затруднений Васина команда стала понемногу тосковать. Они по очереди хватали друг друга, чтобы казнить за сто тысяч дублонов, но выходило неинтересно. И тогда пираты пристали к Вовику Тихомирову, обратились к нему по-человечески:
— Эй, презренный! Дай мы тебя хоть разок сцапаем, ладно?
— Ладно, — сказал Вовик. — Если без пытки, то можно.
— А командирам не пожалуешься?
— Нет, я вообще никогда не жалуюсь. Зачем?
— Ну, тогда сдавайся! — закричали пираты. — Смерть или кошелёк!
Они увели Вовика подальше и посадили в свой штаб. Вася с двумя единомышленниками побежал искать что-то ещё. А Боря, который Кровавая Рука, остался охранять пленника для порядка. Что ж, сидели они, сидели, молча и без всякого интереса. Потом Боря стал ходить и спиной к пленнику поворачиваться. А потом не выдержал и говорит:
— Гром и молния! Ты видишь, как я хожу?
— Вижу, — говорит Вовик, — как павлин…
Боря говорит:
— Да нет. Я не про это. Я в сторону гляжу.
— Ну и гляди.
— Я на тебя не смотрю.
— Ну и не смотри.
— Так ведь сзади напасть можно! — Боря подсказывает.
— Можно, — соглашается Вовик.
— В чём же загвоздка? Взял да напал.
— А зачем?
— Чтобы сорваться из плена.
— А зачем? — посмеивается Вовик. — У вас неплохо. Ты ходи, ходи, карауль получше. А я пока отдохну.
С этими словами он улёгся на траве и притворился, что спит. Тут уж Боря чуть не лопнул с досады. Он смелый пират, Кровавая Рука, а топчется бараном, будто сам привязан. Где это видано! Кому это нужно? Другие тем временем и на качелях, и в мяч играют, и в кружках занимаются… Короче, Боря бросил своего пленника на произвол судьбы и улизнул потихоньку, пока не поздно. Пошёл туда, где весь отряд.
Здесь его и встретила Галя.
— Хочешь быть старшим санитаром? — спрашивает.
— Кто, я?
— Да, именно ты. Будешь старшим всю смену, а дежурные у тебя в подчинении. Хочешь?
Боря, конечно, задумался и подумал, что неплохо, пожалуй. Решительный санитар кого угодно от столовой отвернёт. Даже самого командира группы, если он с грязными ладошками. А старший решительный санитар — ого! — чуть не главный в отряде. И столько забот, столько дел появится — не заскучаешь. Боря спрятал за спину свои руки, потому что не знал, чистые они или нет. После этого говорит Гале:
— Я бы пошёл, только…
— Боишься, что не справишься?
— Почему? Справлюсь.
— Боишься, что Вася засмеёт?
— Да нет!
— А я думаю, боишься, — всё подначивает Галя.
Ну, тогда Боря рассердился и стал санитаром и скоро от пиратской шайки откололся совсем, потому
