Тайна египетского креста

Эллери Квин «Тайна египетского креста»

Предисловие

Перед вами одна из второстепенных загадок, связанная с разнообразными основными загадками «Тайны египетского креста», но практически не имеющая отношения к самой истории. Лучше сказать: «загадка названия». Указал мне на нее сам автор, мой друг Эллери Квин, приложив записку к рукописи, присланную из итальянского городка, где он поселился, в ответ на срочную телеграмму своего преданного слуги.

Среди прочего в записке говорилось: «Черт побери, Джей-Джей. Это вовсе не банальное дешевое le crime egyptologique.[1] Никаких пирамид, никаких коптских кинжалов в полуночной тьме убогого музея, никаких феллахов, вообще никакой восточной белиберды, фактически, никакого египетского колорита. Вы спросите, почему тогда «Тайна египетского креста»? Что ж, признаю, вопрос справедливый. Ну, во-первых, название провокационное, оно совсем меня заворожило. Только тут нет ничего египетского! Ах, в конце концов, просто красиво. Обождите, увидите».

Весьма типично для Эллери: всегда интересно, нередко загадочно, о чем его читателям отлично известно.

Расследование этих поразительных убийств было одним из последних дел моего друга, а точнее — пятым делом Эллери Квина, представленным публике в литературном виде. Здесь присутствуют фантастические детали, невероятная уникальная смесь древних религиозных верований с жизнью нудистской колонии; мореплаватель, мститель, впитавший жестокость и предрассудки Центральной Европы; безумец, перевоплотившийся в египетского бога времен фараонов… На поверхностный взгляд винегрет из немыслимых фантастических ингредиентов, а в действительности — фон, на котором свершился ряд самых хитроумных и страшных преступлений, какими только доводилось заниматься полиции.

Если вас разочарует отсутствие редкостного старого чудака, инспектора Ричарда Квина, охотника на людей, — а я всегда утверждал, что Эллери и наполовину не отдает должное своему отцу, — то могу заверить, он вернется. Но в «Тайне египетского креста» Эллери действует в одиночку в связи с определенной географической локализацией дела. Я испытывал искушение попросить издателя приложить к роману атлас или изобразить на фронтисписе карту Соединенных Штатов. События начинаются в Западной Вирджинии.

Теперь я устраняюсь. В конце концов, это рассказ Эллери. Ну и пусть рассказывает.

Дж. Дж. Мак-К.

Рай, штат Нью-Йорк,

август 1932 г.

Часть первая РАСПЯТИЕ ШКОЛЬНОГО УЧИТЕЛЯ

Практические познания в психиатрии оказали мне, профессиональному криминалисту, бесценную помощь.

Жан Тюрко

Глава 1 РОЖДЕСТВО В АРРОЙО

Все началось в Западной Вирджинии на перекрестке дорог в полумиле от городка Арройо. Большая дорога шла от Нью-Камберленда к Пагтауну, а другая, проселочная, из Арройо.

Эллери Квин сразу понял важность географии. И многое другое понял с первого взгляда, растерявшись при виде противоречивых свидетельств. Все вразброд. Пришлось постоять и подумать.

Надо объяснить, почему космополит Эллери Квин стоял возле старого обшарпанного гоночного автомобиля «дюзенберг» на грязной холодной пограничной полоске земли Западной Вирджинии в конце декабря в два часа post meridiem.[2] Столь чрезвычайное обстоятельство породила масса мелких совпадений. Одно из них — главное — заключалось в свободном дне, полученном благодаря инспектору Квину, отцу Эллери. Старик был посвящен в сокровенные полицейские тайны; дела в Чикаго шли, как всегда, хуже некуда, и комиссар созвал выдающихся полицейских деятелей из крупных городов к себе в округ, чтобы вместе поплакаться над вопиющим беззаконием.

Пока инспектор в замечательном на редкость настроении спешил из отеля в управление чикагской полиции, сопровождавший его Эллери узнал о загадочном преступлении вблизи Арройо, о преступлении, которое Юнайтед Пресс успело пикантно окрестить «Тайной Т». Масса подробностей в сообщениях прессы его заинтриговала. Например, что Эндрю Ван был обезглавлен и распят в рождественское утро. Поэтому он преждевременно вытащил отца из дымных чикагских конференц-залов и направил «дюзенберг» — купленную из вторых рук древность, способную развивать невероятную скорость, — на восток.

И хотя инспектор был покладистым родителем, он мигом, как того следовало ожидать, утратил добродушие, а потому всю дорогу от Чикаго — через Толидо, Сандаски, Кливленд, Равенну, Лисбон, многие города Иллинойса и Огайо до Честера в Западной Вирджинии — хранил зловещее молчание, прерываемое лишь осторожными монологами Эллери и выхлопами «дюзенберга».

Только приблизившись к Арройо, они оба сообразили, что уже бывали в этом крошечном местечке с двумя сотнями душ. И вот — перекресток.

Но прежде чем остановиться около него, они еще издали заметили дорожный указатель с перекладиной наверху. Дорога на Арройо здесь заканчивалась, пересекаясь под прямым углом с хайвеем между Нью-Камберлендом и Пагтауном. Поэтому указатель стоял перед выездом с дорожной заставы Арройо, одним концом перекладины указывая на северо-восток, в сторону Пагтауна, другим — на северо- запад, в сторону Нью-Камберленда.

— Давай, — буркнул инспектор, — валяй дурака дальше. Какой-то вшивый бред собачий… Надо же, тащить меня сюда… Очередное идиотское убийство… Не желаю даже…

Эллери повернул ключ зажигания и поехал. Дорога была пуста. Стальное небо нависло над горами Западной Вирджинии. Под колесами лежала высохшая, потрескавшаяся грязь. Стоял жестокий холод, резкий ветер трепал полы пальто. А перед ними торчал дорожный указатель, на котором был распят Эндрю Ван, эксцентричный школьный учитель.

Некогда белый столб, забрызганный засохшей грязью, выглядел отвратительно серым. Высотой он оказался в шесть футов — прочная длинная перекладина находилась как раз на уровне головы Эллери, вылезшего из машины. Теперь ему стало понятно, почему репортер из Юнайтед Пресс окрестил преступление «Тайной Т»: во-первых, дорожный столб больше всего на свете напоминал гигантскую букву «Т», во-вторых, рядом находился Т-образный перекресток, и, наконец, такая же жуткая буква была начертана кровью на дверях дома убитого, к которому они подъехали еще через несколько сотен футов.

Эллери со вздохом снял шляпу. Необязательно в знак почтения — он вспотел, несмотря на холод и ветер. Вытер лоб носовым платком и принялся гадать, что за безумец совершил такое омерзительное, неразумное, абсолютно непонятное преступление. Даже труп… Ему живо вспомнился репортаж знаменитого