– Я уже поведал леди Данбери, что он пырнул меня ножом, – пробормотал Маркус.
Гонория прикрыла рот рукой.
– Я пытаюсь не улыбаться, – пояснила она, – ведь это не тема для шуток.
– И все же это смешно.
Она сдерживалась, сколько могла.
– Да.
Он улыбнулся ей, радостно и беззаботно. Сердце Гонории пело при виде этой улыбки. Как странно и прекрасно, что ее настроение так зависит от настроения кого-то другого.
– Дай я сам попробую, – произнес он, взял платок за концы и встал перед зеркалом.
Она смотрела на него несколько секунд и наконец сказала:
– Тебе придется отправиться домой.
Маркус сосредоточенно изучал в зеркале отражение шейного платка.
– Я еще не закончил даже с первым узлом.
– Дальше ты и не продвинешься.
Маркус надменно посмотрел на нее, подняв брови в своей обычной манере.
– Ты никогда не завяжешь его правильно, – продолжала Гонория. – Должна сказать, что твой шейный платок и сапоги вынуждают меня изменить мнение о сравнительной непрактичности мужской и женской моды.
– Неужели?
Она опустила взгляд на его начищенные до блеска сапоги.
– Никому никогда не приходилось разрезать ножом мою обувь.
– Я не ношу ничего, что застегивалось бы на спине, – возразил он.
– Да, но я могу выбрать платье, застегивающееся спереди, а ты не можешь появиться на людях без шейного платка.
– Могу – в Фензморе, – пробормотал он, все еще пытаясь справиться со стремительно мнущейся тканью.
– Но мы не в Фензморе, – ухмыльнувшись, напомнила она ему.
– Сдаюсь, – признал наконец он, сорвал с себя платок и засунул в карман. Покачав головой, Маркус произнес: – Даже если бы я завязал проклятую вещицу правильно, мне не было бы никакого смысла возвращаться на концерт. Уверен, все думают, что я уже уехал домой. – Он помолчал и добавил: – Если они вообще обо мне думают.
Гонория не сомневалась в том, что о нем думают, поскольку среди публики было несколько незамужних юных леди и, что еще важнее, несколько матерей незамужних юных леди.
Но его план все равно был неплохим, и они вместе отправились по черной лестнице вниз. Гонория собиралась пройти через несколько комнат в репетиционный зал, а Маркус решил покинуть дом через выход для слуг. В холле он посмотрел на Гонорию и легко коснулся ее щеки ладонью.
Гонория улыбнулась, полная счастья.
– Я заеду за тобой завтра, – произнес он.
Она кивнула. А потом, не в силах сдержаться, прошептала:
– Поцелуй меня на прощание.
Маркуса не нужно было уговаривать. Он наклонился, сжал ее щеки ладонями и поймал ее губы своими. Гонория чувствовала себя так, как будто загорелась, потом расплавилась, а потом определенно испарилась. Она чуть было не рассмеялась от радости, поднялась на цыпочки, и тут…
Он исчез.
Раздался громкий крик, и Маркус, пролетев через весь холл, врезался в противоположную стену.
Гонория завизжала и побежала к нему. В дом ворвался злоумышленник, и он держал Маркуса за горло. Она даже не успела испугаться. Не думая, она прыгнула на спину незнакомца.
– Пустите, – выкрикнула Гонория, пытаясь схватить его за руку и не дать снова ударить Маркуса.
– Ради Бога, – резко ответил незнакомец, – слезь с меня, Букашка.
Букашка? Она обомлела.
– Дэниел?
– Кем еще, черт побери, я могу быть? Кем еще?
У Гонории на сей счет имелись кое-какие соображения. Дэниел три года отсутствовал, а когда решил вернуться, даже не счел нужным сообщить точную дату своего приезда.
– Дэниел, – повторила она и спрыгнула с его спины. Гонория отступила назад и посмотрела на брата. Он выглядел старше. Конечно, он и стал старше, но дело было не только в возрасте. Он казался уставшим, потерявшим вкус к жизни. Хотя возможно, Дэниел просто очень утомился в дороге. Одежда его была покрыта пылью, лицо иссушено ветрами. Кто угодно будет выглядеть уставшим и потерявшим вкус к жизни после долгого путешествия из Италии в Лондон.
– Ты вернулся, – выдохнула она.
– Именно, – резко произнес он, – и какого дьявола здесь происходит?
– Я…
Дэниел поднял руку:
– Не лезь в это, Гонория.
Разве он не задал ей вопрос?
– Боже мой, Дэниел, – сказал Маркус, поднимаясь на ноги. Он немного покачивался, потирая затылок. – В следующий раз позаботься о том, чтобы предупредить нас…
– Ублюдок! – прошипел Дэниел и ударил Маркуса по щеке.
– Дэниел! – вскрикнула Гонория. Она снова запрыгнула ему на спину или, вернее, попыталась это сделать. Он стряхнул ее, как…
Как надоедливую букашку, что тут еще можно сказать.
Она попыталась подняться на ноги и остановить его, но Дэниел всегда был ловким, а сейчас он к тому же злился. Прежде чем она смогла восстановить вертикальное положение, он снова ударил Маркуса.
– Я не хочу драться с тобой, Дэниел, – сказал Маркус, рукавом вытирая кровь с подбородка.
– Какого черта ты делал с моей сестрой?
– Ты…
Бах!
– …сошел с ума, – прохрипел Маркус, несмотря на удар в живот.
– Я просил тебя приглядывать за ней, – проговорил сквозь зубы Дэниел, подчеркивая каждое слово ударом. – Приглядывать за ней.
– Дэниел, остановись! – взмолилась Гонория.
– Она моя сестра, – прошипел Дэниел.
– Я знаю, – прорычал в ответ Маркус. Он восстановил равновесие и ударил Дэниела в челюсть. – А ты…
Дэниел не хотел разговаривать. Прежде чем Маркус закончил фразу, Дэниел схватил его за горло и прижал к стене.
– Что, – снова прохрипел он, – ты делал с моей сестрой?
– Ты его убьешь! – прокричала Гонория. Она снова попыталась оттащить Дэниела, но Маркус резко ударил его коленом в пах. Дэниел взвыл и осел на пол, увлекая за собой Гонорию.
– Вы оба сошли с ума, – ахнула она, пытаясь выбраться из-под брата.
Но они не слушали ее – с таким же успехом она могла бы разговаривать с плитами пола.
Маркус начал растирать шею там, где его схватил Дэниел.
– О Господи, Дэниел, – сказал он. – Ты меня чуть не убил.
Дэниел пожирал его взглядом, пытаясь подняться.
– Что ты делал с Гонорией?
– Это не… – Гонория попыталась вклиниться в их беседу, сказать, что это не важно, но Маркус прервал ее, сказав:
– Что ты видел?
– Не важно, что я видел, – резко ответил Дэниел. – Я просил тебя присматривать за ней, а не…
