устройству ее брака. И точно! Вскоре эта интриганка подарила ей самую что ни наесть хитрую улыбку.
— Миранда…
— Да?
— Помнишь, ты говорила мне, что собиралась взять Уинстона с собой, чтобы купить, перчатки в том галантерейном магазине, который мы приметили на прошлой неделе? Там продаются замечательные кожаные вещи, — продолжала Оливия, обращаясь уже к брату. — И женские, и мужские. Мы подумали, что тебе, вероятно, понадобится новая пара. В Оксфорде наверняка не найдется перчаток такого качества.
Так! Ясно, что подруга не оставила своих уловок. Миранда бросила взгляд на Тернера — его, кажется, явно забавляло происходящее. Или, может, вызывало раздражение? Трудно определить.
— Что скажешь, милый братик? — промурлыкала чарующим голоском Оливия. — Ты согласен?
— С превеликим удовольствием!
Миранда открыла было рот, чтобы возразить, но, поняв, что это бесполезно, промолчала. Оливию следует убить! Содрать с нее заживо кожу. Но пока что единственный выход — согласиться. Миранде вовсе не хотелось, чтобы Уинстон поверил, будто она питает к нему романтические чувства, но было бы глупостью спорить с Оливией на глазах у него.
Понимая, что на нее устремлены три пары внимательных глаз и выбора нет, она решила согласиться:
— Мы могли бы пойти туда сегодня.
— Я составлю вам компанию, — заявил Тернер.
Миранда очень удивилась, Оливия и Уинстон тоже, так как в Эмблсайде Тернер никогда не выражал желания сопровождать их куда-либо. Да и с какой стати ему проводить с ними время? Он ведь на девять лет старше.
— Мне необходимы новые перчатки, — сказал Тернер с таким видом, словно ничего важнее в жизни у него не было. — Как мило, Оливия, что ты это предложила! Спасибо!
— Конечно, присоединяйся, — ответил Уинстон, удивляясь неожиданному вниманию со стороны старшего брата.
Оливия этому совсем не обрадовалась, а Миранда с большим воодушевлением, чем хотела, произнесла:
— Это будет замечательно! Уинстон, ты действительно не возражаешь?
— Нет, конечно.
Но по его виду этого нельзя было сказать.
— Уинстон, ты наконец насытился? — спросил Тернер. — Нам лучше поторопиться. Похоже, что собирается дождь.
Уинстон протянул руку, нацелившись на самое большое печенье.
— Мы можем ехать в закрытой карете.
— Я пойду за накидкой, — сказала, вставая, Миранда. — А вы решайте относительно кареты. Встречаемся в Розовой гостиной через двадцать минут.
— Я провожу тебя наверх, — поспешил предложить Уинстон. — Мне нужно кое-что взять из кофра.
Едва они ушли из кухни, Оливия яростно накинулась на Тернера:
— Что с тобой? Что тебе не нравится? Зачем все портишь?!
Он как ни в чем не бывало посмотрел на нее и мягко осведомился:
— Прости, но я не понял.
— Я из кожи вон лезу, чтобы эти молодые люди поженились, а ты встаешь поперек дороги.
— Не устраивай трагедию, — покачал головой он. — Я всего лишь хочу купить перчатки. Свадьбы это не отменит, если она действительно состоится. В обозримом будущем…
— Если бы я не была уверена в обратном, то подумала бы, что ты ревнуешь.
Тернер на секунду остолбенел, но быстро взял себе в руки и резко произнес:
— Дорогая, ты жестоко ошибаешься! И буду тебе премного благодарен, если ты воздержишься от необоснованных обвинений.
Ревновать Миранду? Великий Боже, что еще придет в голову этой сумасбродке?
— Но ты действительно вел себя странно, — заметила Оливия.
Всю свою жизнь Тернер относился к младшей сестре покровительственно. Большей частью не обращал на нее внимания. Иногда, правда, изображал доброго дядюшку и — когда ему это было выгодно — забрасывал подарками и одаривал комплиментами. Но разница в возрасте мешала ему относиться к ней как к ровне. Разговаривая е Оливией, он всегда думал, что та еще ребенок.
А сейчас, когда она обвинила его в том, что он приревновал Миранду, Тернер набросился на нее, забыв, что надо все-таки выбирать выражения. И буквально отхлестал ее словами:
— Твоя главная цель — постоянно держать Миранду при себе. Ты не видишь дальше своего носа, а иначе поняла бы, что они с Уинстоном абсолютно не подходят друг другу. Ну не пара они! Ясно тебе?
Оливия опешила, не ожидая такой атаки, но быстро пришла в себя.
— Ты говоришь чушь! — с возмущением воскликнула она. — И кто из нас предъявляет необоснованные обвинения? Ты, как и все вокруг, знаешь, что я обожаю Миранду и желаю ей только счастья. А поскольку она не красавица и у нее нет достойного приданого…
— О, ради всего святого, затк… — Тернер вовремя замолк, проглотив готовое сорваться ругательство. — Ты ее предаешь, хотя и говоришь, что любишь.
Почему все видят в Миранде исключительно нескладную девчонку, какой она когда-то была? Она, возможно, не соответствует извращенным подчас представлениям высшего света о красоте, но в ней есть кое-что поинтереснее. Стоит только взглянуть на нее… В ее глазах таится глубина, а когда она улыбается, то ее улыбку нельзя назвать глупенькой, ничего не значащей или насмешливой. Хотя язычок у нее довольно острый, но он может это ей простить, потому что Миранда обладает таким же чувством юмора, как и он. А в Лондоне на балах и приемах они оба встречаются со многими заслуживающими насмешки вещами.
— Уинстон — блестящая партия для нее, — с жаром продолжала Оливия. А она для… — сестра внезапно замолчала и даже прикрыла рот ладонью.
— Ну, что еще? — раздраженно спросил Тернер.
— Дело не в Миранде. Это касается Уинстона. Ты ведь считаешь, что моя подруга недостаточно хороша для него?
— Нет! — с негодованием в голосе ответил он. — Ты не права. Это абсолютная неправда. Просто оба слишком молоды для того, чтобы пожениться. Уинстон — совсем мальчишка.
Оливия обиделась.
— Ничего подобною…
— Послушай, — оборвал сестру Тернер, — перед тобой живой пример тому, что мужчине не следует рано жениться.
Она замолчала, а когда поняла его, то пробормотала:
— Прости. Мне так жаль.
И убежала.
А он ненавидел жалость.
Миранда терпеливо ждала в Розовой гостиной. Вошла служанка со словами:
— Прошу прощения, мисс, но леди Оливия просила передать, что она не спустится вниз.
Миранда поставила на место фарфоровую статуэтку, которую с интересом рассматривала, и удивленно спросила:
— Она плохо себе чувствует?
Служанка смутилась, и, чтобы не смущать ее больше, Миранда ободряюще улыбнулась:
— Не важно. Я спрошу у нее сама.
Служанка сделала Книксен и ушла, а Миранда, убедившись, что фигурка на столике стоит на том же месте, откуда была взята, — леди Радленд не любила, чтобы передвигали ее антикварные ценности, направилась к двери.
И столкнулась с мужской фигурой…
Тернер! Она поняла это еще до того, как он успел что— то произнести. Это мог быть Уинстон или
