и всех окружающих. Незнакомца за своей спиной. И знакомого на противоположном конце комнаты. Он видел все это. И он все это чувствовал.
Это было удивительно. Грандиозно. Грейс просто посмотрела на него, и Джек почувствовал себя самым лучшим из мужчин.
И она еще думала, что Джек позволит кому–либо разлучить их!
Этого не случится. Он не допустит этого.
На протяжении всего завтрака Грейс определенно не избегала его — для этого было слишком много взаимных взглядов и тайных улыбок. Но она избегала напрямую обращаться к Джеку, и у него, конечно же, ни разу не возникло возможности заговорить с нею. Вероятно, он был бы не в состоянии сделать это, даже, если бы Грейс и не была столь склонна к осторожности. После завтрака Амелия вложила свою руку в правую руку Грейс и не отпускала ее.
Усиленная моральная поддержка, решил Джек. Обе леди были вынуждены находиться весь день в карете с вдовствующей герцогиней. Он бы и сам без раздумий принял протянутую руку, если бы ему пришлось выдержать то же самое.
Воспользовавшись прекрасной погодой, трое джентльменов ехали верхом. Во время их первой остановки для того, чтобы напоить лошадей, лорд Кроуленд решил было пересесть в карету, но тридцать минут спустя, он, пошатываясь, выбрался наружу, заявив, что верховая езда менее утомляет, чем общество вдовствующей герцогини.
— Вы оставили свою дочь беззащитной перед ядом вдовствующей герцогини? — кротко спросил Джек.
Кроуленд даже не пытался оправдываться.
— Я и не говорил, что я горжусь собой.
— Внешние Гебриды, — посмеиваясь, произнес Томас. — Уверяю вас, Одли, именно это — ключ к Вашему счастью. Внешние Гебриды.
— Внешние Гебриды? — повторил Кроуленд, переводя взгляд с одного мужчины на другого, в поисках объяснения.
— Они почти также далеки, как и Оркнейские острова, — с удовольствием заметил Томас. — И намного забавнее произносятся.
— У вас там есть собственность? — спросил Кроуленд.
— Пока нет, — ответил Томас. Он посмотрел на Джека. — Возможно, вам удастся восстановить женский монастырь. Желательно с непреодолимыми стенами.
Джек обнаружил, что наслаждается этой мысленной картинкой.
— Как вы умудрились так долго прожить с нею? — спросил он.
Томас покачал головой.
— Понятия не имею.
Они беседовали так, как если бы все уже было решено, вдруг осознал Джек. Они беседовали так, как если бы его уже признали герцогом. И Томас, казалось, не возражал. Казалось, что он с нетерпением ожидал своего неизбежного лишения титула.
Джек оглянулся назад на карету. Грейс настаивала, что она не сможет выйти за него замуж, если он окажется герцогом. Но Джек не представлял себе, как он сможет соответствовать данному титулу без ее поддержки. Он был не готов к тем обязанностям, которые перейдут к нему вместе с титулом. Совсем не готов. Грейс же знала, что следует делать, ведь так? Она жила в Белгрейве в течение пять лет. Она должна была знать, как управлять этим местом. Она знала по именам всю прислугу, и, насколько он мог судить, их дни рождения тоже.
Она была добра. Она была великодушна. Ей были присущи честность, безукоризненная рассудительность, и уж конечно Грейс была намного более умной, нежели он сам.
Джек не мог себе представить более идеальной герцогини.
Но он не хотел быть герцогом.
На самом деле, не хотел.
Джек обдумывал все это бесчисленное множество раз, напоминая себе обо всех причинах, почему из него получится очень плохой герцог Уиндхем, но говорил ли он когда–нибудь об этом откровенно вслух?
Он не хотел быть герцогом.
Джек оглянулся на Томаса, который смотрел на солнце, прикрыв глаза рукой.
— Должно быть, полдень уже миновал, — произнес лорд Кроуленд. — Сделаем остановку на ланч?
Джек пожал плечами. Ему было все равно.
— Ради леди, — сказал Кроуленд.
Все как один, мужчины повернулись и посмотрели на карету.
Джеку показалось, что он увидел отвращение на лице лорда Кроуленда.
— Там внутри не очень–то приятно, — сказал тот тихим голосом.
Джек насмешливо выгнул бровь.
— Вдовствующая герцогиня, — с содроганием произнес Кроуленд. — Амелия умоляла меня позволить ей ехать верхом после того, как мы напоим лошадей.
— Это было бы слишком жестоко по отношению к Грейс, — заметил Джек.
— Именно это я и сказал Амелии.
— В то время как вы сами сбежали из кареты, — пробормотал, слегка улыбаясь, Томас.
Кроуленд вызывающе поднял голову.
— Я никогда и не утверждал иного.
— А я бы никогда не осмелился критиковать Вас за это.
Джек без особого интереса слушал их обмен репликами. По его оценке, они были на полпути к Батлерсбриджу, и ему становилось все тяжелее найти что–то забавное в бессодержательной болтовне своих попутчиков.
— Где–то через милю, или около того, будет поляна, — сказал Джек. — Я останавливался там раньше. Это — подходящее место для пикника.
Двое других мужчин кивнули в знак согласия, и приблизительно пять минут спустя они нашли это место. Джек спешился и тотчас же прошел к карете. Выйти из кареты дамам помогал грум, но так как Грейс должна была выходить последней, то Джеку было достаточно легко встать так, чтобы подать ей руку, когда она, наконец, появилась из кареты.
— Мистер Одли, — произнесла Грейс. Это была простая вежливость, но глаза девушки светились тайной теплотой.
— Мисс Эверсли. — Взгляд Джека был устремлен на губы Грейс. Уголки ее губ слегка дернулись… еле– еле. Ей хотелось улыбнуться. Он видел это.
Он чувствовал это.
— Я буду есть в карете, — решительно заявила вдовствующая герцогиня. — Только дикари едят на земле.
Джек стукнул себя в грудь и ухмыльнулся.
— Горд оказаться дикарем. — Он насмешливо посмотрел на Грейс: — А вы?
— Очень горда.
Вдова продефилировала один раз по периметру поляны, для того, чтобы, по ее словам, размять ноги и затем уселась обратно в карету.
— Должно быть, для нее это было очень трудно, — заметил Джек, наблюдавший за вдовой.
Грейс в этот момент изучала содержимое корзины для пикника, но, услышав слова Джека, она подняла голову.
— Трудно?
— В карете сейчас нет никого, кого бы она могла изводить, — пояснил Джек.
— Я думаю, что она чувствует, что все мы ополчились против нее.
— Именно так.
Казалось, Грейс хотела возразить:
— Да, но…
О…
