количеством еды, что ее хватило бы на целый полк. Бедняга едва не падал под тяжестью своей ноши.
— Ну, как ты? — обратился Энтони к Элоизе, присаживаясь рядом с ней.
— Нормально, — коротко ответила она.
—
Проголодалась?
—
Нет.
— Как настроение?
— Лучше не бывает! — огрызнулась Элоиза.
— Что это на нее сегодня нашло? — спросил Энтони, то ли обращаясь к Филиппу, то ли просто в пространство. — Обычно она куда разговорчивее!
Филипп промолчал. Если бы Элоиза ударила сейчас Энтони, Филипп только одобрил бы этот поступок.
Лакей с большим трудом поставил поднос на стол, извинившись за свою неловкость.
— Ничего страшного, — успокоил его Энтони. — Для того, чтобы принести столько еды, сколько поглощает за раз один только Колин, не хватило бы и силы самого Геркулеса!
Усевшись, братья тотчас же принялись за еду.
— Я смотрю, голубки, вы уже успели отлично поладить между собой! — пробасил Энтони с набитым ртом, обращаясь к сестре и Филиппу.
— С чего это ты взял? — Элоиза посмотрела на брата с нескрываемой враждебностью.
— Да с того, что вы уже ссоритесь! Я же говорю, милые бранятся — только тешатся!
— Ну спасибо, ты меня успокоил! — усмехнулся Филипп.
— Моя жена тоже все время меня пилит: и то ей якобы не так, и это не этак. Но я-то знаю, что на самом деле мы без ума друг от друга!
Элоиза снова кинула на брата сердитый взгляд.
— Я уже давно выработал стратегию, как вести себя в подобных случаях, — с видом знатока сообщил Энтони. — Я поступаю по- своему, но обставляю дело так, что ей кажется, будто я послушался ее.
Филипп тайком покосился на Элоизу. Похоже, ей хотелось ответить брату какой-нибудь колкостью, но она сдерживалась, хотя это и стоило ей больших усилий.
— Ты давно здесь? — спросил Энтони у Филиппа.
— Не больше пары минут.
— Да, — словно вдруг вспомнила Элоиза, — должна сказать, что сэр Филипп только что сделал мне предложение.
Филипп вдруг закашлялся, словно чем-то подавился.
— Простите? — переспросил он.
— Вы же сами сказали: “Пожениться мы, разумеется, должны!” — заявила Элоиза.
— Он прав, — проговорил Энтони, пристально глядя на Элоизу, — пожениться вам придется. И к чести сэра Филиппа, должен заметить, что он без колебаний признал это.
— Кто- нибудь еще будет эти пшеничные лепешки? — спросил Колин. — Нет желающих? Отлично — мне же больше достанется!
Энтони дружески подмигнул Филиппу:
— Не обращай внимания, приятель, она просто злится, что мы все решили за нее. Через пару дней, будь уверен, отойдет!
— Со мной все в порядке! — проворчала Элоиза.
— Выглядишь ты, во всяком случае, неплохо, — подтвердил Энтони.
— Шел бы ты… — огрызнулась она.
— А куда мне идти? — словно бы и не обидевшись, пожал плечами тот. — Я в гостях у Бенедикта! Не так ли, Бенедикт?
Элоиза молчала.
— Тебе, между прочим, письмо! — Энтони протянул Элоизе конверт.
Та взглянула на него и сразу же, как понял Филипп, узнала почерк.
— От мамы, — сказал Энтони, хотя Элоиза и сама уже это поняла.
— Вы хотите прочитать его? — спросил у нее Филипп.
— Не сейчас.
Филиппу было ясно, что она не хочет читать его при братьях.
Он вдруг понял, что ему следует сделать, и быстро поднялся.
— Лорд Бриджертон, — официально обратился Филипп к Энтони, — позвольте мне поговорить с вашей сестрой наедине.
— Ты только что говорил с ней наедине! — пробурчал, не отрываясь от пищи, Колин, но Филипп, проигнорировал его, вновь обращаясь к Энтони:
— Лорд?
— Разумеется, — кивнул тот, — если, конечно, Элоиза сама не против.
— Она не против, — продолжая жевать, усмехнулся Колин. Филиппу вдруг сильно захотелось набить морду всем членам семейства Бриджертон.
— Пойдемте. — Филипп потянул Элоизу за руку, не оставляя ей времени для спора.
Он шел через лужайку так быстро, что Элоиза едва поспевала за ним.
— Куда вы меня тащите? — проворчала она.
— Сам не знаю.
— Не знаете? Кто ж тогда знает?
Филипп вдруг остановился так резко, что Элоиза, не успев затормозить, налетела на него всем телом, что, впрочем, Филипп нашел вполне приятным. Но Элоиза, не дав ему насладиться этой случайной близостью, тут же отпрянула от него.
— Как я могу знать, куда я вас тащу, — усмехнулся он, — если я в первый раз в этом чертовом поместье? Вы должны здесь ориентироваться лучше меня!
— Ладно, — обреченно вздохнула она, — тащите, куда хотите.
Филипп повел ее к дому.
— Куда ведет эта дверь? — спросил он, остановившись у заднего крыльца.
— В дом.
— Не умничайте, это и так ясно! Конкретнее?
— Через кабинет Софи в коридор.
— Софи сейчас в своем кабинете? — прищурился он.
— Вряд ли. Она ведь пошла вам за лимонадом, верно?
— Отлично. — Филипп рванул дверь, мысленно поблагодарив Бога, что та оказалась не заперта, и заглянул внутрь. Кабинет Софи был пуст, но дверь в коридор открыта. Отпустив руку Элоизы и пройдя через кабинет, Филипп закрыл дверь. Когда он вернулся, Элоиза по-прежнему стояла в проеме наружной двери, с любопытством ожидая, что же будет дальше.
— Закройте дверь, — приказал он.
— Что? — заморгала она.
— Закройте дверь, я сказал!
Филипп редко разговаривал с кем бы то ни было таким приказным тоном. Но сейчас, после целого года пассивного ожидания того, что же принесет ему судьба, Филипп, наконец, почувствовал, что настало время брать быка за рога.
И он отлично знал, что ему делать.
— Закройте дверь, Элоиза, — повторил Филипп в третий раз, уже спокойнее.
Глаза Элоизы округлились.
— Филипп… вы хотите сказать, что… — сбивчиво залепетала она.
— Да закройте же, наконец, эту чертову дверь!
Но Элоиза словно приросла к месту, она как будто не понимала его слов. Впрочем, в этот момент Филипп сам себя не понимал.
— Филипп, вы… я…
Шагнув к двери, Филипп громко щелкнул замком.
— Что вы делаете? — В голосе Элоизы звучал испуг.
— Вы сомневались, подходим ли мы друг другу… — произнес он.
От изумления глаза Элоизы расширились еще больше. Филипп решительно шагнул вперед:
— Я собираюсь проверить это прямо сейчас.
ГЛАВА 12
Не успела Элоиза опомниться, как губы Филиппа слились с ее губами. Судя по его напору, поцелуй обещал продлиться никак не меньше целого века.
Но вот поцелуй, наконец, закончился. Отойдя от Элоизы на шаг, Филипп пристально посмотрел на нее.
Просто посмотрел на нее… .
Но от этого взгляда Элоизе стало не по себе. Элоиза знала, что она в общем-то недурна собой, но отнюдь не ослепительная красавица. Филипп же сейчас рассматривал ее так, словно хотел запечатлеть в своем сознании все мельчайшие черточки ее лица.
— Что вы делаете? — прошептала она.
— Пытаюсь рассмотреть тебя. — Палец Филиппа коснулся ее щеки и провел линию до подбородка. — Ты все время в движении, мне не удается тебя даже как следует рассмотреть.
Элоиза почувствовала, что ноги, став словно ватными, перестают держать ее. Она была не в состоянии даже шевельнуться — только смотрела в темные, глубокие, как омуты, глаза Филиппа.
— Ты очень красивая! Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя в первый раз?
Не в силах произнести ни слова, Элоиза лишь помотала головой.
Филипп придвинулся к ней ближе.
— Мне показалось, что я тону в твоих глазах, — выдохнул он почти без голоса.
Элоиза почувствовала, что ее против воли тянет в объятия Филиппа.
Филипп нежно дотронулся кончиком пальца до ее губ. От этого простого прикосновения у Элоизы закружилась голова. В ней словно рождалось что-то новое, проникая в тайники ее души, неведомые до сих пор ей самой.
Впервые Элоиза почувствовала всю силу плотского желания и лишь теперь, чувствуя ее, начала понимать, что это желание не было только плотским. Оно затрагивало все ее существо — тело, мысли, душу… и что там еще есть у человека…
— Поцелуй меня, — прошептал Филипп.
— Это приказ? — улыбнулась она.
— Поцелуй меня.
— Вы… ты уверен, что хочешь этого? Если я поцелую тебя, я уже не смогу остановиться!
Притянув к себе голову Филиппа, Элоиза коснулась губами его губ.
Руки Филиппа обвились вокруг нее с неожиданной силой. Элоиза раздвинула губы, вбирая в себя горячий, влажный язык Филиппа. Его язык медленно двигался, словно желая исследовать все потаенные уголки ее рта, и от этих движений жар разливался по всему телу Элоизы. Тепло рук Филиппа, обнимавших ее, словно прожигало ее одежду.
Вдруг Элоиза замерла. В свои двадцать восемь лет, оставаясь девственницей, она, разумеется, кое-что знала — знала, что происходит с мужчиной, когда он обнимает и целует женщину. Ошибки быть не могло — Филипп сейчас был возбужден
