– Она все же моя мать, Мойше. Он наклонился над столом и на мгновение коснулся ее руки.
– Знаю. – Он понимал, что она изо всех сил пытается скрыть свою боль. – Знаю. У меня тоже есть мать. И вряд ли они сильно отличаются.
– Они хотят для нас лучшего. И считают, что им решать, что для нас лучше. – Эми несколько раз судорожно глотнула. – Мама никогда не умела выражать положительные эмоции. Может, именно поэтому я немного странная. Пока я росла, я проводила с ней много времени. Она никогда не служила на флоте – не могла пройти комиссию. Это было самое большое разочарование в ее жизни. Пока мы не дали ей другой повод себя жалеть.
Эми почти никогда не говорила о своем отце. Мойше было известно только его имя и то, что он погиб при несчастном случае где-то здесь, в туманности. Судя по всему, несмотря на уверения в обратном, мать Эми считала этот несчастный случай довольно удачным.
– Нам лучше не возвращаться, Мойше, – решила Эми. – Только не сегодня. Давай дадим ей время успокоиться и свыкнуться с этой мыслью.
– Хорошо.
До шаттла надо было убить еще четыре часа. Мойше думал, что Эми захочет повидаться со старыми друзьями, но она не захотела. Она сказала, что все ее настоящие друзья – на борту «Даниона». Наверное, она слишком устала и ей не хотелось снова столкнуться с открытым неодобрением. Судя по всему, сейнеры, живущие в туманности, были менее космополитичны, чем люди траулерного флота.
– Если хочешь, – предложила Эми на обратном пути, – завтра мы можем удрать с «Даниона» и отправиться смотреть на корабли чужаков. Исследовательский центр тут недалеко.
– Ладно, – немного приободрился Мойше. – Отличная идея. Мне давно хотелось на них взглянуть. А как будет с работой?
– Я все сделаю.
Как только они добрались до своей каюты, Эми приняла снотворное. Мойше, несмотря на долгий день, спать не хотелось. Он вышел в коридор и постучал в дверь Мауса.
– Ну, как прошло знакомство? – спросил Маус. – Так плохо? – не дожидаясь ответа, предположил он.
– Это совершенно другой мир, Маус. Мне казалось, я знаю, как справляться с предрассудками… Но такого я никогда не видел. Ее мать – самый тяжелый случай, но куда бы мы ни пошли, их и там хватало.
– Знаю. Сегодня утром мы с Грейс совершили небольшую экскурсию.
– Вы так надолго вылезли из постели?
– Черт, надо же чем-то заниматься остальные двадцать три часа в сутки.
– Ну так расскажи мне. А где доска? Я здесь уже три минуты и до сих пор не видел шахматной доски.
– Извини, – усмехнулся Маус. Бен-Раби как-то обвинил его в том, что он не может общаться с мужчинами, если их не разделяет шахматная доска. – Наверное, я был слишком занят своими мыслями.
– Она показала тебе что-нибудь интересное?
– Не уверен. Не так-то легко избавиться от профессиональных привычек. Так что смотришь во все глаза и слушаешь во все уши, но не можешь найти ничего, что давало бы ключ к этим людям.
– Где вы были?
– Сначала где-то вроде комплекса офисов. Нечто среднее между правительством и торговым представительством. Мы бродили там часов пять. И там все открыто… Представляешь себе, никаких папок для служебного пользования, никого не волнует, что ты берешь со стола документ и читаешь. Хоть копии снимай, только там не было ничего интересного. Я хочу сказать, что дома за эти бумажки не дали бы и ломаного гроша. Я не видел ничего, что стоило бы запоминать.
– Что это за дикий ход? Маус улыбнулся:
– Пару дней назад так сыграл против меня один сейнер.
– И проиграл.
– Да, но я играю лучше. Да, знаешь, чем они заняты? Готовятся к возвращению на Звездный Рубеж.
– Это не секрет.
– Нет, но, черт возьми, они готовятся совершенно серьезно. Знаешь, мы с Грейс были на астероиде, который они превращают в сухой док. Уже после того, как выбрались из офисов. Мне удалось поговорить с одной дамой-инженером.
Ее муж сейчас в команде, которая готовит шаттл для доставки оружия со Звездного Рубежа на орбиту.
Бен-Раби оторвался от доски.
– Любопытно. Куда ни пойди… Неужели они настолько уверены в своих силах?
– Чертовски уверены. Может, это мы чересчур уверены, что у них не выйдет. Может быть, у них есть основания для уверенности.
Маус тоже оторвался от доски. Кажется, у него появился вопрос, который он боялся задать. Мойше почувствовал напряжение, кипевшее в глазах его друга.
– Есть у меня подозрение, что они хотят сделать. Как-нибудь через звездных рыб.
Маус вернулся к игре. Нетрадиционный дебют с самого начала поставил его в трудное положение. Бен- Раби сковал силы Мауса, но слишком агрессивным ходом дал ему вывернуться. Это стоило ему коня.
– Ты всегда чересчур увлекаешься, – констатировал Маус. – Как твоя голова?
– Болела сегодня, но это только от напряжения. А что?
– Просто спрашиваю. – И ходом позже:
– Я хотел узнать, что там у тебя с дезориентацией из-за психопрограммы. Случается?
– Не часто. Не так, как раньше. Приступами. Ты знаешь, как это бывает. На секунду полное забытье, а потом возвращаешься и начинаешь гадать, где ты и кто ты. Но это ерунда. Приступы настолько короткие, что никто не успевает заметить.
– Ну и хорошо. Я боялся, когда ты влез в эти… контакты. Мне казалось, что в таком состоянии ты можешь запутаться и вернуться другой личностью – уже насовсем.
– Кстати, а ты, часом, не имеешь какого-нибудь отношения к моему переводу?
– Если бы у меня было влияние, я бы постарался. Ради твоего же блага. Но я здесь ни при чем.
Маус поднялся, показывая, что Мойше должен последовать его примеру. Постукивая себя по уху, он вышел в коридор.
– В чем дело?
– Не хочу, чтобы они знали, что мне это известно. Приказ пришел сверху. С самой макушки. Я знаю женщину, которая работает в отделе связи. Она рассказала мне кое-что, думала, что мне это уже известно. Естественно, я ей подыграл.
– Естественно. Женщинам ты готов подыгрывать во всем.
Маус усмехнулся.
– Как-нибудь я расскажу тебе, как адмирал отправил меня в школу сутенеров. Проституция – не самая древнейшая профессия. Древнейшая – сутенерство. Ты бы так и сел, если бы увидел, чего может добиться от женщины по-настоящему хороший сутенер.
– Адмирал отправил тебя в школу?
– Да. Черт возьми, Мойше, это же старейший прием в шпионском ремесле. Парня учат, как сводить женщин с ума, а потом напускают его на женщин, которые работают в учреждении, куда требуется проникнуть.
– А я-то думал, что все как раз наоборот. Женщины соблазняют мужчин.
– И это тоже, только получается у них хуже. На чувственный шантаж мужчины реагируют по- разному.
– Так что тебе сказала твоя подружка? Мы не можем долго здесь торчать.
– Приятель, нас тащат на самую верхушку. Кто-то наверху решил, что мы – то самое лекарство, в котором нуждается дипломатический корпус сейнеров. Затея с аукционом – только испытание. Если мы выдержим, то нам дадут карт-бланш на создание своей собственной секретной службы.
Бен-Раби уже слышал некоторые намеки. Кое-что подозревал сам. Но к подобному заявлению не был
