— Это может хорошо на нее повлиять. Заставит задуматься. Кто знает? В моей коллекции есть пословица, одна из древнейших: «Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц». Кстати говоря о яйцах, которые нужно разбить, — что мы собираемся делать с ее мужем? Он подбирается слишком близко. — Изменение темы должно было направить их разочарование на полезную деятельность.
— Не знаю. Я не хочу ее ранить… Но пока он жив, у меня нет надежды. Или? Есть какие-нибудь идеи?
— Идеи есть. Но они могут тебе не понравиться. Незацикливаясь на твоих проблемах, я вижу более отстраненно. Мне нравится размышлять. Я планировал. Мы заполучили парня, который великолепно обращается с арбалетом. Я вчера с ним разговаривал. Он хочет спуститься и пришить этого Насмешника, коль ты даешь добро.
— Ну, это просто и прямо. — Вартлоккур потер лоб и задумался в поисках вариантов. Сейчас он казался печальнее, старше и более изношенным, чем знал его Старец. Через некоторое время он махнул рукой и сказал:
— Ладно, вперед. Может, покончим с этим.
Вартлоккур и Старец наблюдали, как их наемный убийца занимает позицию между булыжниками в пятидесяти милях западнее.
— Непанта знает? — спросил Вартлоккур.
— Слуги знают. Они разнесут вести. У нас здесь секреты не держатся.
Чародей устало кивнул, пытаясь сосредоточиться на зеркале. Убийца в серо-белом камуфляжном костюме исчез среди испещренного снегом гранита.
— А, — сказал Старец. — Он подходит.
Где-то далеко Насмешник обогнул уступ горы в миле от убийцы и засады.
Позади них хлопнула дверь. С красными от слез глазами, обезумевшая от горя (напоминание Вартлоккуру: другая плачущая женщина много лет назад), Непанта ринулась к зеркалу. Ее хрупкие ладони были прижаты ко рту, удерживая крик.
Вартлоккур повернулся к ней, когти чувств рвали его душу. Теперь она будет его ненавидеть.
Спутанные волосы, слезы на глазах… Как похожа на ту женщину, Смирену…
— Сейчас! — сказал Старец.
Внимание Вартлоккура обратилось к зеркалу. Он увидел легкое движение там, где укрылся убийца. Насмешник зашатался и упал. Непанта завопила. Затем толстяк торопливо удрал в укрытие. Последовало новое движение между камней. Сверкнул выстрел, но Насмешник остался невредимым. Непанта истерически засмеялась.
— Будь я проклят! — сказал Старец. — Ладно, он все равно покойник, когда вылезет, а ему когда- нибудь да придется.
— Сомневаюсь, — ответил Вартлоккур.
— Почему?
— Посмотри вверх на гору.
Лавина сметала все на пути к арбалетчику.
Вартлоккур поднялся и стал расхаживать по комнате. Он весь сгорбился при поражении. Ничего уже не шло толком. Даже простейшие немагические затеи разваливались, будто дюжины рук действовали вопреки ему, саботировали его действия. Как же должны его ненавидеть Судьбы!
Непанта хохотала без умолку, как сумасшедшая. Старец внимательно посмотрел на нее, затем повернулся к зеркалу. Задумчиво нахмурился. Он состроил гримасу, когда Насмешник вынырнул из укрытия и осторожно пошел дальше — теперь уже с арбалетом в руке. На лице у толстяка была хитрая затаенная усмешка.
В этот вечер выпал не по сезону обильный снег Дорога по краю Эль Кабара быстро покрылась таким толстым льдом, что стала совершенно непригодна для ходьбы. И Непанта, и Вартлоккур прогуливались по стенам Клыкодреда в тиши и спокойствии снегопада. Они думали каждый о своем и не встречались. Старец, услышав о снеге, нахмурился и вернулся в Башню ветров.
Позже там появился Вартлоккур. Он устал, очень устал — и сердцем, и разумом, и телом.
— Суета сует, — бормотал он одно и то же. — Все суета и прах на ветру.
— Вот, — сказал Старец, когда Вартлоккур вошел в комнату, и протянул ему кружку, издававшую ужасный запах. — Это тебя взбодрит.
— Тьфу! Или убьет меня! — Несколько секунд Вартлоккур смотрел на кружку, а потом проглотил ее содержимое. Сделав несколько ужасных гримас, он действительно почувствовал себя лучше. — Что это было?
— Ты не поверишь, но я тебе все равно скажу. Оно называется «непанта». Это зелье. Ты знаешь, я даже удивляюсь, как ее отец мог предвидеть, давая ей это имя. Она ведь действительно немного слабит, верно?
Вартлоккур слабо улыбнулся.
— Что теперь? Из-за этого снегопада мы не можем послать еще одного человека. Тогда нужно заняться магией. Но мне ненавистна даже попытка. Моя власть над Силой стала такой неверной…
— Еще одна полумера? А как насчет твари, которую называют Сокол Дьявола? Хотя, конечно, есть риск. Птица смертна. Он может убить ее. Хочешь попробовать кого-нибудь посильнее?
— Нет, никаких демонов. Ни джиннов, ни духов. Когда-то я мог управлять самыми мерзкими из них. Но сейчас, я думаю, не справлюсь с обычными стихийными духами огня или воздуха. Не говори Непанте, но то заклятие прикрытия, которое я использовал при уходе из Вороньего Грая, чуть нас не доконало. Я не понимаю. У меня прежде не было никаких неприятностей. Это происходит со мной в последнюю пару месяцев. Да, мне кажется, это должно быть что-нибудь вроде Сокола Дьявола.
На восточном горизонте уже засиял рассвет, когда Вартлоккур наконец установил жесткий контроль над чудищем. Его Сила убыла настолько, что было сложно управлять даже простой магией. Он вызвал мрачно машущего крыльями монстра — как на насест — на вершину Башни ветров. Двадцатифутовые черные крылья Сокола Дьявола распластались как ночь. Его яркие золотые глаза горели как двери в пекло. По легендам, это создание было плодом связи сокола и черного ифрита и, таким образом, соединяло в себе свойства двух миров — мира смертных и мира духов.
Позже, когда Вартлоккур изучил птицу и поманипулировал ею, он решил, что она годится для его намерений. Он был почти готов отправить ее. В башню пришла Непанта и молча уселась перед зеркалом. Она была необычайно спокойна. Возможно, боялась, что резкие замечания вызовут новые гневные вспышки Старца. Вартлоккур нашел время сказать:
— Я бы предпочел, чтобы вы не находились здесь…
— Вам не остановить его. Я чувствую это. Я увижу, как он вырежет твое сердце. — Голос у нее был как кремень. Она казалась более самоуверенной, хотя и не менее испуганной.
Вартлоккур нахмурился.
— Тогда посмотрим. — Он бросил слово, посылая сокола. Башня содрогнулась, когда гигантские крылья ударили по воздуху. Чародей упал в свое кресло, наблюдая, как Насмешник идет по верху хребта в тридцати милях от Клыкодреда.
Птица быстро добралась до него и начала кружить. Насмешник, увидев ее тень, торопливо выстрелил вверх. Старец хмыкнул, но умолк под взглядом Вартлоккура. Птица нырнула вниз, Насмешник отложил арбалет, подготовил меч и покрепче уперся в землю. Вартлоккур обнаружил что вынужден восхищаться его отвагой… Чудище прервало свой бросок у самого меча и скользнуло прочь.
Птица нырнула в каньон, поймала восходящий поток воздуха и взмыла вверх. Вартлоккур и Старец тихо ругались. Непанта смеялась, как восторженный ребенок.
И снова монстр метнулся вниз. На этот раз он заходил со стороны солнца. Насмешник на мгновение ослеп. Смех Непанты угас, когда ее муж заслонил ладонью глаза. Но, когда птица была почти над ним, он согнулся, нырнул в сторону и метнул свой меч.
Гигантская птица ударилась о кряж, перевернулась и покатилась, хлопая при этом крыльями. Насмешник тут же бросился за ней. При первой же возможности он метнул в нее клинок и отсек гигантскую голову. Затем он выдернул свой меч из черной как полночь груди, отер его о перья крыла и ухмыльнулся.
Итак, все кончилось так же быстро, как и началось, и очень легко для человека. Сокол Дьявола,
