Когда зазвонил телефон в зале, Кэтрин встала с кушетки, где она сидела, терпеливо кивая без умолку говорящему Питеру, и пошла отвечать. Дэниелу показалось, что она испытывает облегчение оттого, что ей хоть на время удалось избежать необходимости выслушивать разговоры Питера.
– Это тебя, Питер, – сказала Кэтрин, возвращаясь через пару минут в гостиную.
– Меня?
– Это миссис Клэй.
– О Господи! – Питер скорчил гримасу и опрометью бросился к телефону в зале.
– Миссис Клэй – это женщина, которая ухаживает за его матерью, – пояснила Кэтрин Дэниелу. – Насколько я поняла, у его матери опять приступ.
– Неужели опять? – подал голос Том, полвечера молчаливо просидевший в углу. Когда разговаривал Питер, у других не было возможности вставить ни слова.
– Мне кажется, она устраивает свои припадки нарочно, – сказала Кэтрин, останавливаясь возле камина.
– Я в этом уверен, – подтвердил Том. – Я бы поставил десять против одного, что это все театр. – Он повернулся к Дэниелу. – У Питера очень ревнивая мать. Если бы она могла, она бы вообще не выпускала его из дому. А если бедный парень собирается идти на вечеринку к друзьям, с ней непременно случается сердечный приступ или истерический припадок.
В эту минуту в комнату вошла Бриджит.
– Что-нибудь случилось? – осведомилась она, поглядывая через плечо на Питера, разговаривающего по телефону в зале.
– Его матери стало плохо, дорогая.
– О Боже!
Бриджит поднесла руку к губам и, покусывая костяшки пальцев, посмотрела на Кэтрин, потом на Тома и, наконец, ее взгляд остановился на Дэниеле.
Дэниел уже давно смотрел на нее. Он еще никогда не видел Бриджит в вечернем платье. Платье было из голубого шифона, с пышной воздушной юбкой длиной до половины икры. Сейчас юбка слегка колыхалась вокруг ее стройных ног в легком сквозняке, дующем из открытой двери в зал. Кожа ее обнаженных рук и плеч была такою же сливочно-белой, как и кожа ее лица; казалось, Бриджит высечена из единого куска безукоризненно чистого мрамора. Ее светлые, отливающие серебром волосы, в отличие от обыкновения, не были заплетены в косы и стянуты строгим узлом на затылке, а забраны наверх и уложены в пышную прическу, напоминающую своей формой корону. Голубое платье делало ее глаза еще более синими, только теперь они больше не смеялись, их взгляд был грустным и озабоченным.
Когда Питер вернулся в комнату, все обернулись к нему. В течение последнего часа Питер разговаривал буквально не закрывая рта, а сейчас впервые за весь вечер с трудом подыскивал слова. Он шагнул вперед, не сводя глаз с Бриджит, и, когда заговорил, казалось, что он обращается только к ней.
– Мне… мне придется поехать домой, – с запинкой выговорил он. – Мать хочет видеть меня. Миссис Клэй послала за доктором, поэтому… поэтому, я думаю, она очень плоха.
Никто из присутствующих не сказал ни слова. Питер, опустив голову, вышел из гостиной, пересек зал и снял свое пальто с вешалки в прихожей.
– Я довезу тебя до дома, – сказала Бриджит, последовавшая за ним.
– Нет, нет, ни в коем случае, – он энергично замотал головой. – Я не хочу портить тебе вечер. Ты поедешь к Иви с Дэниелом, а я, может, еще присоединюсь к вам попозже. Я не думаю, что с матерью что-то серьезное. – У него так дрожали руки, что ему никак не удавалось застегнуть пуговицы пальто. – Если все будет в порядке, я оставлю ее с миссис Клэй и приеду к Иви, – заключил он.
– Но я все равно могу подбросить тебя домой.
– Не надо, Бриджит, это вам совсем не по пути. До Иви совсем близко, а если вы будете подвозить меня, вам придется делать крюк.
– Тогда машину возьмешь ты, а мы пойдем к Иви пешком, – решила Бриджит. – Тут от силы пятнадцать минут ходьбы. А если у тебя будет машина, ты сможешь побыстрее приехать к нам, когда освободишься.
Питер собрался было возразить, но тут в разговор вмешался Том.
– Она права, Питер, – спокойно сказал он. – Бери машину и поезжай, а они прекрасно могут добраться до Иви пешком. Тем более что сегодня замечательная погода для прогулки.
– Мне очень жаль, что так получилось, – Питер опять обращался исключительно к Бриджит, виновато глядя на девушку.
– Не волнуйся, Питер, все в порядке, – ответила она с ободряющей улыбкой.
Проводив Питера до порога, Бриджит вернулась в гостиную. Кэтрин, которая разжигала огонь в камине, сказала, оборачиваясь к ней:
– Я думаю, вам с Дэниелом стоит немного подождать. Побудьте пока здесь – может, Питер еще позвонит или подъедет сюда.
– Ты сама прекрасно знаешь, мама, что он уже не появится сегодня, – сухо ответила Бриджит. – У миссис Конвэй хороший опыт по части припадков. Она не оправится до конца вечера.
– Она права, Кэтрин, – поддержал дочь Том. – Может, я не должен говорить такие вещи, но я от всей души надеюсь, что на этот раз это у нее всерьез и она наконец отбросит копыта и перестанет мучить Питера и всех нас.
– О, Том! Поосторожней со словами, – одернула его Кэтрин.
– Я не шучу, Кэтрин. Мне бы в самом деле очень хотелось, чтобы старуха поскорее отправилась в мир иной, – ответил ей Том. – Знаете, Дэниел, – он кивнул в сторону гостя, – некоторым женщинам нельзя иметь сыновей. Такая мать, как миссис Конвэй, способна превратить жизнь своего сына в настоящий ад. Может, если бы у нее была дочь, дочери бы тоже пришлось несладко. Но сына она ревнует ко всем и каждому, словно он ей не сын, а муж или что-то в этом роде. Я всегда сочувствовал бедняге Питеру.
– Ладно, мы лучше пойдем, – сказала Бриджит.
– Да, да, идите, – отозвался Том. – Покажешь Дэниелу, какие вечеринки устраивают у нас на Севере. Жаль, Дэниел, что вас не будет здесь на Новый год. У нас здесь очень весело в это время – не так ли, Бриджит? – Он улыбнулся дочери. – Ну, а теперь идите и повеселитесь от души. А если вернетесь пьяными, – он шутливо погрозил пальцем обоим, – смотрите не шумите. Оставляйте башмаки за порогом и разговаривайте шепотом.
– Я это обязательно запомню, – рассмеялся Дэниел. Встав, он последовал за Бриджит в прихожую, где помог ей надеть пальто и быстро подхватил с вешалки свои пальто и шляпу. – До свидания, Кэтрин, – сказал он Кэтрин, стоящей в дверях гостиной. – Надеюсь, мы еще увидимся.
– До свидания, Дэниел.
Бриджит не стала прощаться с матерью, и Кэтрин тоже не сказала ей ни слова, тем самым выказывая свое недовольство по поводу того, что дочь не осталась ждать Питера дома.
Впрочем, эту несколько неловкую ситуацию исправил Том, который проводил молодых людей до порога, продолжая сыпать шутками и остротами.
По мнению Дэниела, вечеринку у Иви можно было назвать детским праздником, и если бы его пригласили на такую вечеринку, когда он был шестнадцатилетним подростком, он был бы от нее в восторге. Но сейчас, когда ему через несколько дней должно было исполниться двадцать пять, он смотрел на наивные развлечения местной молодежи немного свысока. Разумеется, он старался не показывать этого и делал вид, что веселится не меньше других гостей.
От него не ускользнуло, что он пользуется успехом у женской части приглашенных. Может, девушки интересовались им просто потому, что он американец? Одна из них сказала, пытаясь подражать его акценту, что ей безумно нравится слушать, как он говорит.
На вечеринку собралось около двадцати гостей, но в доме стоял такой шум, словно их была сотня. И, судя по количеству приготовленной еды, хозяйка рассчитывала человек на сто.
Дом был трехэтажным, с лабиринтом коридоров, в которых было нетрудно запутаться, и с просторной мансардой. Он был обставлен богато, но несколько безвкусно – так, по крайней мере, показалось Дэниелу. Он побывал во всех комнатах во время игр, в которых ему пришлось участвовать. Сначала он делал это неохотно, даже испытывая легкую неловкость, – по его мнению, подобные развлечения были недостойны
