важные детали по поводу инструкций, которые вы должны будете дать депутату Травкину.
16 июля 2003 г., Верхнеозерск
– Мы ведь вчера таксиста этого, к которому обращалась прошлой ночью Орлова, чтобы, значит, он отвез ее в Грачик, нашли, – говорил подполковник Афанасьев, сидя за столом у себя в кабинете. – Только вот нашли уже к ночи, поздно… Пока соображали, зачем ей нужен Грачик, – тут вы уже с ней едете. До общежития самую малость не дошли…
– Ничего, главное, что мы ее нашли совместными усилиями, – сказал Гришин, заметив, как просиял подполковник от этих слов.
Шел уже десятый час утра. Гришина утром не осмелились тревожить, и он спал до восьми часов, хотя подняться собирался не позже семи. Будь тут рядом Антипов, он уж стружку-то с него бы снял за долгий сон. Но для провинции ничего страшного не произошло. Когда Гришин с Борисовым без десяти минут девять вошли в здание УВД, им еще пятнадцать минут пришлось дожидаться Афанасьева и его оперативников. Так что никто беспечного сна московского гостя не заметил, и Гришин понял, что сделал весьма полезное для себя дело, хорошенько выспавшись.
– Ваш племянник объявился? – спросил он добряка-подполковника.
– Нет, – сразу опечалился тот. – Как пропал, так и нету.
– Значит, как я понимаю, надо искать его на городской свалке?
– Да искали уж, – плачущим голосом сказал Афанасьев. – И тут, в городе, и на свалке этой проклятой. Проверили вдоль и поперек, всех бомжей перетрясли… Как в воду канул. Никто ничего не видел, не слышал. Машину нашли сразу, а его нигде нет.
– Ничего удивительного, – заметил Гришин. – Вы искали его силами милиции, которая действовала напрямую, то есть была в форме, с удостоверениями и так далее. Ну и понятно, что им ничего не сказали. Деклассированный элемент, который в основном живет на свалках, терпеть не может милицию и в этом между собой очень солидарен. Впрочем, как и во всем остальном. Так что если там кто-то что-то и знает, то ни за что вам этого не скажет.
– Что же делать? – осторожно спросил Афанасьев, покосившись на своих оперативников, молча внимавших речам москвича.
– В любом случае нам нужно искать след людей, убивших Георгиева, на городской свалке. Наверное, никто не сомневается, что убийство Георгиева и исчезновение журналиста очень тесно связаны. И все концы этого узла – на свалке. Значит, надо снова идти туда и искать. Но на этот раз без милиции. Нахрапом тут ничего, кроме тупого молчания, не добьешься. Допрашивать обитателей свалки бесполезно. Они люди в основном убогие, что с них возьмешь? Я предлагаю сделать иначе. Надо пойти точно по следам вашего племянника, товарищ подполковник. Как действовал он? Схема известная. Во-первых, он был один. Во- вторых, он не был милиционером. И, в-третьих, за информацию он мог предложить деньги. Обычная репортерская работа.
– Вы предлагаете послать туда кого-то из наших под видом журналиста?
– Именно, – кивнул Гришин, – это наш единственный шанс.
Афанасьев начал оглядывать лица сотрудников, выбирая подходящего кандидата. Те задумчиво отводили глаза, помалкивали. Кто из них может выдать себя за репортера? Да у них на лицах написано: я – мент, любой недоумок сразу это поймет. А тут игра нужна тонкая, убедительная…
– Я здесь человек совершенно новый, – продолжил Гришин, видя сомнения оперативников. – Никто даже случайно меня не видел в городе раньше. Поэтому я и пойду. Кстати, для такого случая у меня имеется удостоверение от одной московской газеты. И не побрился я с утра специально. Так что на свалке мне поверят…
Оперативники повеселели, глянули на него добрее. Свой парень!
– Но, может, мы сами… – попытался отговорить его Афанасьев. – Чего вам по свалкам лазить? Да и опасно там одному…
– Ничего, – сказал Гришин. – Кто-то должен и по свалкам, так почему не я? А что опасно? Ну, надеюсь, вы меня прикроете? Только опять же надо сделать все очень аккуратно. Наших людей должно быть немного, и они должны находиться от меня на большом расстоянии. Ни в коем случае нельзя спугнуть бомжей. Если они почувствуют засаду – снова упремся в стену. Так что прошу действовать очень осторожно.
– Да понятно, товарищ майор, – сказал один из оперативников. – Свою работу мы знаем. Рассыплемся вокруг свалки по лесу – никто нас не увидит. Так что можете действовать смело, мы прикроем.
– Хорошо, – кивнул Гришин. – Тогда предлагаю выдвигаться.
Однако еще час ушел на подготовку к операции. Был начерчен план свалки, намечены точки, где должны находиться замаскированные оперативники. Подполковник Афанасьев предлагал вызвать вертолет, чтобы с него, барражируя на некотором удалении от свалки, вести наблюдение за Гришиным. Но Гришин от вертолета наотрез отказался, как отказался и от линии оцепления в лесу вокруг свалки.
– Ничего, что может вызвать подозрение, – сказал он. – Людей, которые будут страховать меня, вполне достаточно. Я даже не буду брать с собой оружие. Все должно выглядеть натурально. Ошибка исключена.
Сначала на место выехала первая группа оперативников, которая должна была рассредоточиться вокруг свалки до появления Гришина. Спустя полчаса вместе с еще тремя милиционерами в штатском и подполковником Афанасьевым туда поехали и Гришин с Борисовым. Присутствие Афанасьева было совершенно лишним, о чем Гришин не преминул сказать, но тот вдруг твердо заявил, что операция находится под его контролем и что он «обязан быть в курсе». Пришлось смириться, хотя изначально Гришин хотел наведаться на свалку вообще только в сопровождении одного капитана Борисова.
Раздосадованный всей этой шумной, многолюдной возней, он вскоре уже брел вдоль бесконечных мусорных завалов, заранее не веря в успех предприятия. Афанасьев, правда, остался сидеть в машине на порядочном удалении от свалки, в лесу на другой стороне дороги. Но наличие где-то поодаль целого отряда милиционеров все равно создавало ощущение, что он идет в сопровождении большой компании. Хорошо, хоть от вертолета и оцепления удалось избавиться. Не хватало только ввести сюда мотострелковый полк и танковую дивизию.
Над мусорными завалами летали тучи птиц. Было уже страшно жарко, и несло такой вонью, что Гришин порой начинал задыхаться. Сам того не зная, он вышел из леса примерно там же, где позавчера вышел бедный Володя Цыбин, – чтобы не поднимать лишний шум, сторожа решено было обойти, – и теперь по большой дуге медленно подходил туда, где гудели, утаптывая свежий мусор, бульдозеры, копошились согбенные фигуры людей и метались обалдевшие от жадности птицы.
Когда он подошел к первым копателям, жалким, испитым существам, его рубашка была на спине насквозь мокрой. Бомжи посмотрели на него без особого интереса и продолжали свое занятие. Все они обязаны были найти в свежем мусоре как можно больше предметов, годных для сдачи в утиль, и потому им недосуг было разводить разговоры с посторонним.
– Бог в помощь, – громко сказал Гришин, останавливаясь и отдуваясь.
– Ты бы бога зря не трогал, – не слишком приветливо отозвался худой сутулый старик, ковыряя сор толстой палкой, которой он заодно отмахивался от наглых птиц, выхватывающих пищу у него из-под рук.
– Да ладно, отец, не бурчи, – примирительным тоном сказал Гришин. – Кто тут у вас не слишком занят? Поговорить надо бы…
– Некогда нам говорить, – огрызнулся старик. – Не видишь?
Он обнаружил что-то ценное в разрытом соре. Поднял кусок какой-то металлической пластины, вытер рукавом оборванной куртки, сунул в мешок. Остальные тоже все время что-то подымали и клали в торбы. Зрелище было довольно противное, словно они рылись в чьих-то развороченных внутренностях. От птичьего гама закладывало уши. Птицы, нисколько не опасаясь людей, круто пикировали со всех сторон, щелкая громадными клювами и толкая людей крыльями.
– Надо поговорить, иди туда, – указал палкой старик на подобие беседки в кустах на некотором удалении от свалки. – Там найдешь…
– Спасибо, – кивнул Гришин, отшатнувшись от вороньей тучи.
Указанные стариком кусты росли метрах в пятидесяти, почти у самой кромки леса. Гришин медленно
