супер.
В кармане у Негодько неожиданно зазвонил мобильный.
Ну вот что, – сказал он, послушав некоторое время трубку. – Мне надо срочно ехать. Вы способны, – повернулся он к Покровскому, – сопроводить Наталью Смирнову с собакой до дому и потом надежно бдить?
Да поезжайте уж, – махнул рукой тот. – Раз уж я сюда за ней пришел, уведу обратно.
Негодько коротко кивнул, проследовал к двери и ушел в темноту, пообещав Наталье:
Не бойтесь, я вас не брошу.
Батюшки святы! – воскликнул Бубрик, показывая на настенные часы. – Без четверти час.
Отчаливаем, – приказал Покровский Наташе. – Аркадий, удружи нам фонарик, чтобы мы ноги себе не переломали.
Когда Аркадий принес и вручил ему фонарь, он добавил:
Извини, что все по-дурацки вышло. И в следующий раз запирай входную дверь. Как это можно так – с незапертой дверью? Мы у себя не запираем, только когда в доме народу тьма, в другое время дверь всегда на замке.
Зато у Аркадия окна закрыты, – заметила Наташа, – а у вас можно забраться по плющу даже на второй этаж. И дверь отдыхает.
До вашего шумного появления в Березкино, – заметил Покровский, под локоть выводя ее на крыльцо, – никто по плющу отродясь не лазил.
Куда вы меня ведете? Тропинка – там, – пальцем показала она.
– Вижу, вы уже наизусть дорогу выучили. Я поведу вас по асфальтовой дороге, мимо домов, чтобы к вам случайно никто не пристал – ни волки, ни маньяки.
– Вас должно заботить качество моей работы, а не мое времяпрепровождение, – запальчиво ответила Наташа, еле поспевая за ним.
Откуда вы знаете, что должно меня заботить, а что нет?
Оттуда!
Препираясь, они вышли на центральную улицу дачного поселка, остановились и здесь уже стали ругаться с чувством, с толком, с расстановкой. Претензии друг к другу у них были сложные и требовали длительного выяснения отношений.
Вы что же, Бубрику тоже стриптиз показывали по ночам?
Я?!
Тогда где вы все время шляетесь? Приехали работать с проживанием – так живите! По крайней мере, ночуйте. А то потом приходите пьяная и лезете в постель к кому попало.
Наташа так рассердилась, что у нее захватило дух. Не помня себя от ярости, она замахнулась, готовая биться на кулаках.
Но-но! – рявкнул он, поймав ее за руку.
Уй-уй, отпустите! – захныкала она, приседая.
И когда он ее отпустил, отбежала на обочину, потирая руку.
Синяк будет, дурак вы!
Из окон противоположных домов за ними с любопытством наблюдали соседи. Ни там, ни там не спали. Того соседа, что по левую руку, крики отвлекли от чтения. А молодые люди на другой стороне улицы слушали «Русское радио», от которого их отвлекла ссора. Был ровно час ночи.
– Так мы идем домой или нет? – спросил Покровский.
– Андрей! – крикнул сосед слева и лег животом на подоконник. – Что это за девчонка? Познакомь!
– Моя помощница, Наталья Смирнова. Знакомьтесь, это – Саша Пловцов.
– Чертовски приятно, – крикнул Пловцов и в ответ на его слова из-за каждого второго забора залаяли собаки.
– Кстати! – вскинулась Наташа, забыв, что они непримиримые враги. – А как же Азор? Без Азора я спать боюсь.
– А, черт! Вылетело из головы. Придется свернуть к пруду – глупый пес постоянно там болтается. Смотрите, впереди дорога сворачивает.
– Там, куда она сворачивает, темно, – заметила Наташа. – Я туда не хочу идти.
– Если что, я защищу вас грудью, – насмешливо сказал Покровский. – Пойдемте, пойдемте. Вот не найдем Азора, придется мне делить с вами постель.
– С какой это стати?
– А вы хотите, чтобы я охранял вас, лежа на коврике?
Сопя, Наташа последовала за ним к развилке и пошла сзади, едва не наступая ему на пятки. Покровский ничего не боялся – шел вперед широким шагом и время от времени издавал короткий призывный свист. Азор не появлялся. Так они шли три минуты или четыре, и вдруг...
– Господи, что это? – спросил Покровский и неожиданно остановился.
Сделал он это так резко, что Наташа налетела на него сзади. Он схватил ее за руку, притянул к себе поближе и сильно сжал ее кисть.
– Смотрите, машина. И в ней кто-то сидит.
Наташа вздрогнула и уставилась в темноту. Впереди действительно что-то такое прорисовывалось.
Нет, – неожиданно попросил Покровский охрипшим голосом. – Только не это. Пожалуйста!
На голове у Наташи зашевелились волосы. В его голосе была такая мольба и жалоба, что она поняла – случилось ужасное.
– Что такое? – возглас ее взлетел вверх и застрял в плюшевой темноте.
– Автомобиль, – ответил Покровский. – Передняя дверца открыта. Эй! – окликнул он, понимая уже, что ему не ответят. – Вы слышите?
– Андрей Алексеевич! – Наташа дернула его на себя и, когда он развернулся, выдохнула ему прямо в губы: – Там чьи-то ноги.
– Стойте тут, – велел Покровский, но Наташа испуганно замотала головой.
– Я пойду с вами!
– Только не впадайте в панику. Вы сможете?
– Д-да, – стуча зубами, ответила она.
Покровский кошачьим шагом приблизился к автомобилю и направил свет фонаря на переднюю дверцу. Она действительно оказалась распахнута, и женские ноги свешивались вниз – белые, безжизненные, в узких лакированных туфлях. Наташа зажала рот обеими руками, но все же не остановилась, а пошла вслед за Покровским. Он обошел открытую дверцу и посветил в салон.
– Это кто-то, кого мы знаем? – тоненьким голоском спросила Наташа.
– Знаем, – эхом откликнулся Покровский.
Лицом вверх в машине лежала Люда – вторая женщина, мечтавшая о том, чтобы выйти за него замуж. Мертвые глаза невидяще уставились в крышу салона.
– О боже мой! – закричал Покровский. – Вы видите?
– Что? – спросила Наташа, чувствуя слабость в ногах, в животе, во всем теле.
– Термос, – уже спокойнее ответил он. – Вон там лежит термос, из него вылился кофе. А здесь, на земле – крышечка. Все, как в первый раз.
– Ее убили?!
– А это что еще такое? Вот здесь, глядите.
Он поводил лучом по асфальту, и Наташа заметила цветную стеклянную крошку, кусочки металла и блестящую дужку.
– Похоже, кто-то раздавил мой брелок от ключей. Ценная была вещь.
– А где ключи?
– В кармане. Когда я отправлялся следить за вами, брелка на связке уже не было. Вы понимаете, что это значит?
– Понимаю, – ответила Наташа, схватив его двумя руками за рубашку. – Кто-то решил от вас избавиться.
8
