Наташа посмотрела на него с неудовольствием. Боже милостивый! А если он узнает, что Стас не остановился на достигнутом? И с Алисой, и с Линой у него были более чем теплые отношения. Лина вообще считает, что Покровский все узнал о романе Алисы со Стасом и с ней развелся именно из-за этого. Сама Лина тоже хороша – замужем за одним, в любовниках у нее другой, а травится она из-за третьего! Вот кто штучка!
– Надеюсь, все это останется между нами, – сказал Покровский.
– Я не болтлива, – коротко ответила Наташа.
– Особенно когда выпьете.
– Скажу вам по секрету, что коньяк как-то странно на меня действует. Никогда со мной не случалось ничего подобного. Я что, рассказывала какие-нибудь истории... В тот раз?
– Пьяная вы очень рассудительная, – уклонился от прямого ответа Покровский. – Еще вопросы есть?
– Самый главный. Вы догадываетесь, кто убийца?
– Какой-то чертовски умный сукин сын. Можете себе представить, что случилось бы, не появись в моей жизни вы? У этого человека был четкий план. Пойди все по этому плану, я бы уже не отмазался. Нашли бы какой-нибудь завалящий отпечаток пальца и – привет. Пишите письма дяденьке.
Они услышали, что к дому подъехала машина, и Наташа сказала:
– Наверное, Вадим привез вашу дочь.
– И Козлова.
– Лучше уж называйте его гардеробщиком. Козлов – самая обыкновенная фамилия, но в ваших устах она звучит как-то обидно.
Этот гардеробщик собирается покорить нашу семью, как Эверест, – заметил Покровский. – Когда они вчера уезжали, у него из кармана кое-что выпало, взгляните.
Он взял со стола книгу и достал из нее лист бумаги.
– Вот. Гардеробщик трактира «Кушать подано» Козлов намечает себе ближайшие жизненные перспективы.
Наташа взяла криво исписанный лист, прочла и рассмеялась.
«Доказать Андрею Алексеевичу, что я не трактирная грязь. Выиграть городскую олимпиаду по физике. Вернуть С.Т. 30 баксов. Отводить на занятия математикой не меньше двух часов в день. Лучше – три. Поговорить с Андреем Алексеевичем об астрономии (положить его на обе лопатки!). Увеличить количество отжиманий от пола в два раза. Повести Марину в „Современник“. Завоевать одобрение ее отца во что бы то ни стало».
Чудесно! – воскликнула Наташа. – Это самая интересная программа-минимум, которую я когда-либо видела.
Еще ему надо включить в свой план выработку характера, – сказал Покровский тоном молодого учителя, размышляющего о судьбах страны. – Он постоянно краснеет! Вы обратили внимание?
Когда они вышли в холл встречать провинившуюся парочку, то увидели, что никаким румянцем там и не пахнет. Оба были бледно-зеленые, как поганки, и, судя по всему, отчаянно трусили.
Папа, – с надрывом сказала Марина, – что же такое творится?
Они обнялись, и Покровский попытался ее успокоить:
Ничего-ничего, все образуется. Вот увидишь. Надо только подождать. Ты должна сейчас проявить мужество.
Валера Козлов стоял рядом с пакетом в руках. В пакете лежало штук шесть порций наполовину растаявшего мороженого.
– Берите! – жалобно предложил он, обращаясь к Лине. – Мы всем купили.
Вероятно, это была попытка задобрить семью. Лина с сомнением заглянула в пакет, потом сунула в него руку и достала кривое эскимо в мокрой бумажке.
И вы берите! – предложил Валера Наташе и потряс перед ней своим «мешком Деда Мороза».
Наташа выбрала крем-брюле в вафлях, которое немедленно накапало ей на босоножки.
Я сейчас блюдечки принесу! – всполошился Генрих. – Давайте сюда вашу пачку, Наталья.
Наташа не отвечала. Пустыми глазами смотрела она в пространство, а внутри у нее все вибрировало от напряжения. Наконец, эконом отобрал у нее брикет, и она с трудом взяла себя в руки.
Дайте уж мне тоже мороженого, – сказал Вадим, поглядев на Наташу пристально. – Не пропадать же добру.
Когда Марина отправилась в свою комнату переодеваться, Наташа нагнала ее в коридоре и спросила:
Марин, мне очень важно знать: вы с Алисой разговаривали об отце? Я имею в виду его предполагаемую женитьбу? Хотя бы на том дне рождения?
А что? – Было видно, что она занервничала.
Пожалуйста. Я пытаюсь помочь Андрею Алексеевичу, но мне нужны факты. Факты, а не лабуда, которой все тут друг друга потчуют.
Я... Мы... Мы еще раз встречались с Алисой. Тут, в доме. Она приезжала, когда отца не было, – выдавила из себя девушка. – Я ему не говорила. Но вы никому не расскажете?
– Никому, не сомневайся. Ты что, обещала Алисе свое содействие? Хотела помочь ей вернуть расположение отца?
– Как я могла? Папа в личных делах такой скрытный. Нет, я просто сказала, что проинформирую ее, если узнаю что-нибудь важное.
– И что же ты узнала в тот раз, когда Алиса приезжала в Березкино?
– Папа разговаривал по телефону с Вадимом и упомянул, что не пригласит Люду на шашлыки в следующем месяце, потому что терпеть не может внушать женщинам ложные надежды.
– Алису это, конечно, обрадовало, – задумчиво сказала Наташа. – Она наверняка воспринимала Люду как свою главную соперницу.
– Я не знаю. Возможно. Папа больше ни с кем не общался так тесно, как с ними двумя.
Наташа возвратилась в холл и, отведя Покровского в сторону, сказала, лихорадочно блестя глазами:
– Андрей Алексеевич, мне нужно ненадолго уехать.
Он некоторое время молча смотрел на нее, потом неожиданно разрешил:
– Можете вообще все это бросить к чертовой матери. Уезжайте совсем! Я заплачу вам за потраченное время и за упущенные возможности. Что вы тут, в самом деле, подвергаетесь опасности? Архив – это такая вещь, которую можно разбирать всю оставшуюся жизнь.
– Нет, я не уеду, – покачала головой она. – Я все равно прохожу свидетельницей по делу, так что совсем выбросить вас из головы у меня не получится. Я хочу вас вытащить.
– Вы... что-то узнали? – с еле уловимой надеждой в голосе спросил он.
– Я знаю не больше вашего. Может, даже меньше. Просто у меня возникла одна догадка, которую следует проверить. Но мне не на чем добраться до города.
– Я вас отвезу, – сказал Покровский.
– Вы заснете за рулем, и мы разобьемся, – отказалась Наташа. – Пусть меня лучше Вадим довезет или вон Валера Козлов.
Вадим отчего-то замялся в ответ на ее просьбу, а вот Валера Козлов охотно согласился. В сущности, Наташе только и нужно было, что добраться до цивилизации. На оживленной трассе легко подхватить любую машину.
– Довези меня до города и можешь возвращаться.
– Как вы думаете, а возвратиться – это удобно? – спросил серо-зеленый Козлов.
– Удобно-удобно. Тем более что сегодня Андрей Алексеевич к тебе благоволит. Уж не знаю, почему, – приврала она.
Окрыленный Козлов перелетел Кольцевую и высадил ее у ближайшей станции метро. После чего умчался обратно в Березкино, а Наташа достала из сумочки телефонную карту и сунула в автомат. На память набрала номер и застыла в немом ожидании. Когда трубку сняли, она тихо сказала:
– Парамонов? Это Наталья Смирнова. Мне бы с Негодько поговорить. Нету у меня его телефона. Но мне
