— Можно подумать, умирают только старые. Поработала немного — потом исчезла. Мы только на третий день узнали.
— Что с ней случилось?
— Обычное дело — сердечный приступ. Это ты все со звонками разбираешься? Плюнь ты на это дело! Или в милицию сообщи.
— Ладно, что-нибудь придумаю. Пока, у меня дела.
— Да погоди ты! Я ведь тебе чего звонил…
— Ах, да. Извини, разговор куда-то в сторону ушел.
— Именно. В общем, мне от тебя аннотация нужна. На книгу Дымовой. Рекламную кампанию готовим, и для обложки надо. Сможешь мне завтра текст сбросить, строк пятнадцать — двадцать? Такой, чтобы цеплял.
— Сделаю.
Бублейников решительно ничего не понимал. Белявская не могла терроризировать его по телефону, потому что уже месяц как скончалась, а Надежда Валерьевна вдруг оказалась его тайной поклонницей.
Выходит, остается лишь одно — откровенно поговорить с Дымовой, рассказать ей про звонки с угрозами, про появление чудовища в его квартире. И еще спросить ее мнение о том, кому может быть выгодно, чтобы работа над книгой была прекращена?
Только даст ли это какой-нибудь результат? Ведь сейчас проблема уже не в том, чтобы заставить его отказаться от встреч с Дымовой — это она сама внезапно раскапризничалась и, кажется, намерена свернуть работу над рукописью. Интересно, с чего бы это? Что вызвало все эти закулисные интриги? В общем, в такой ситуации действовать надо без промедления — а вдруг сегодня и впрямь состоится их последняя встреча?
Когда Бублейников ровно в семнадцать ноль-ноль поднялся в палату Дымовой, план контрнаступления у него был готов.
Раздосадованный, Максим возвращался домой. Надо же было потратить целые сутки лишь на то, чтобы уличить поганца Поганкина в супружеской измене! Он уже входил в подъезд, когда зазвонил мобильный.
— Максим, ты где?
— Уже почти дома. Бабушка, как дела, как Виолетта Никодимовна?
— Слушай, у нас новости!
— Кристина нашлась?
— Не совсем, но, в общем, есть кое-что. Заходи к Виолетте, все узнаешь.
Воодушевленный Максим буквально взлетел на свой этаж. Неужели эта неприятная история закончилась? Дверь открыла улыбающаяся Лидия Сергеевна.
— Кристина сообщение прислала. У нее все нормально, просит не волноваться.
— Можно, я взгляну? — спросил Максим, входя в комнату, где сидела улыбающаяся Виолетта Никодимовна.
— Максимушка, дорогой! — заговорила она срывающимся голосом. — Я знаю, сколько ты уже сделал, спасибо тебе за все!
— Но я ничего не сделал, — запротестовал Печерников, однако Виолетта Никодимовна его не слушала.
— Но хорошо, что все так хорошо закончилось. А то я было уже совсем отчаялась.
— Виолетта, ты дай ему сообщение посмотреть, — подсказала подруге Лидия Сергеевна.
Рюмина протянула Максиму свой облезший телефон, который вполне мог занять достойное место в музее мобильных древностей.
«Бабушка, не волнуйся! — читал Печерников. — У меня все в порядке, я задержалась у друзей, еще напишу или позвоню. Кристина».
— Сообщение пришло с ее телефона? — спросил он у соседки.
— Конечно, с чьего же еще, — бодро ответила та.
— Почему ты спрашиваешь? — мгновенно среагировала бабушка.
— Но здесь просто указан номер, имени нет. Виолетта Никодимовна, у вас в телефоне, в записной книжке, разве Кристина не записана?
— Как же, записана, — удивленно заморгала глазами Рюмина.
— Под своим именем?
— Естественно.
— Тогда эсэмэска пришла с какого-то другого телефона. Видите, здесь имени нет, просто цифры. Какой у Кристины номер?
Виолетта Никодимовна назвала.
— Понятно. А это чей может быть номер, не посмотрите?
Соседка, сощурившись, долго разглядывала дисплей телефона, но так и не вспомнила, кому он мог принадлежать. Тогда Максим несколько раз набрал номер, с которого пришло сообщение, однако ему никто не ответил.
— Значит, это не Кристина? — испуганно спросила Виолетта Никодимовна. — А кто?! Слышу, звякнуло, сообщение пришло, я сразу его открыла, чтобы прочитать. И внимания не обратила, кто его прислал. Там же написано: «Бабушка!».
Чтобы предотвратить новый поток слез, Максим бодро сказал:
— То, что сообщение пришло с другого телефона, пока ни о чем не говорит. Надеюсь, это технические проблемы. Если верить посланию, ваша внучка куда-то уехала. И, судя по всему, в ближайшее время возвращаться домой не собирается. Мало ли что там произошло у Кристины с ее телефоном, вот она и воспользовалась чужим, чтобы вы не волновались.
— Максим, ты серьезно так думаешь? — пристально глядя на внука, спросила Лидия Сергеевна.
— Это реальный вариант. Однако хотелось бы поговорить с самой Кристиной, чтобы мы все могли спать спокойно. Вот этим я и займусь сейчас — буду дозваниваться. Заодно попробую выяснить, кому телефон принадлежит.
— Знаешь, — обратилась к Максиму Лидия Сергеевна. — Я твердо решила Виолетту на дачу увезти. Ты не против?
— Конечно, нет, — оживился Максим, — это было бы очень хорошо. Чего здесь сидеть в четырех стенах? Как только будут новости, я вам сразу позвоню. Если что — тут езды от силы час. Вы на электричке?
— Нет, нас Светуля на машине отвезет.
— Как же я уеду? Ведь Кристиночка невесть где, и она может в любую минуту позвонить, — залепетала Виолетта Никодимовна.
— Так ведь мобильный при вас, если она позвонит. А я буду тут караулить. Поезжайте, Виолетта Никодимовна, отвлечетесь чуть-чуть.
— Ну тогда ключи от квартиры я тебе оставлю. Мало ли что…
— Конечно, оставляйте.
— Максимушка, думаешь, все хорошо будет? — с надеждой в голосе спросила соседка.
— Уверен, — бодро ответил Печерников. — Поезжайте и не волнуйтесь — все под контролем.
Ему не хотелось пугать старушек, поэтому он старательно делал вид, что все складывается просто отлично. На самом же деле полученная эсэмэска оптимизма ему не добавила. Более того, она выглядела очень подозрительно. Почему она отправлена с чужого номера? И главное, почему этот номер упорно не отвечает?
Проводив старушек до машины и весело помахав им на прощание, Максим отправился к себе и сразу позвонил одному своему знакомому частному детективу, которого однажды здорово выручил и который горел желанием при случае отплатить ему добром. Сейчас такой случай как раз и подвернулся, поэтому уже через два часа поступила информация — мобильный телефон, с которого пришло сообщение, зарегистрирован на имя Кузнецовой Серафимы Григорьевны, 1925 года рождения, которая последние двадцать лет проживает в
