папкой, он с ней как-то не сочетается. Ой, а вдруг визитка принадлежит Оскару? Он снял пиджак и бросил его как раз на этот стул… Мало ли как она могла выскочить».
Продолжая рассуждать про себя о том, кто из них мог обронить карточку, Ника задумчиво повертела ее в руках и вдруг увидела нечто, от чего душа ее провалилась в пятки: на обратной стороне визитки жирными печатными буквами было написано «Вероника Александровна Малышева», далее следовали три не менее жирных восклицательных знака, а под ними… Под ними было нарисовано пронзенное кинжалом и истекающее кровью сердце.
«Допрыгалась, – ахнула про себя Ника, у которой мгновенно испортилось настроение. Было не слишком приятно видеть свое имя в сочетании со словами «представительство в суде», а уж сопровождающая их кровожадная иллюстрация и вовсе наводила тоску. В памяти сразу же всплыли страхи и сомнения, которые посетили ее в доме Ядвиги после первого свидания с Оскаром. В тот раз она никак не могла уснуть и вспоминала обо всем, что приключилось с ней за последнее время. Ей тогда подумалось, что нежданные и стремительные перемены в ее жизни не сулят ей ничего хорошего. Но она быстро отделалась от этих мыслей, а теперь получалось, что зря она была так беспечна.
Продолжая размышлять в том же духе, Ника в итоге взвинтила себя до предела. Когда Евгения, наконец, появилась в ресторане, то застала подругу уже в состоянии легкой паники. Женьке пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться от нее хоть каких-то объяснений – несчастная была так напугана, что, казалось, потеряла дар речи. Дабы привести ее в чувство, сметливая Женька подозвала официантку и попросила поскорее принести чашку крепкого кофе с двойной порцией коньяка. Напиток оказал на Нику живительное действие: уже после нескольких глотков ее серое лицо слегка порозовело и к ней, наконец, вернулась способность соображать.
– Выходит, ты так и не знаешь, кто потерял эту бумажку, – уточнила Евгения, когда подруга более или менее связно описала ей, наконец, последние события.
Ника отрицательно покачала головой.
– Это мог быть любой из них.
– Очень странно, – пожала плечами Женька, – при чем здесь адвокат по уголовным делам? Может, я чего-то не знаю и ты у нас тайно связана с преступным миром? – подмигнула она Нике, но быстро поняла, что та не в состоянии воспринимать юмор, махнула рукой и продолжила свои рассуждения: – В первую очередь нам надо разобраться, какая связь между тобой, адвокатом Редькиным и одним из твоих поклонников.
– Пока мы будем разбираться, случится что-нибудь ужасное. Вдруг меня хотят убить? – трагическим голосом сказала Ника.
– Не пори чепуху! – рассердилась Евгения.
– Чепуху?! А вот это?! – ткнула пальцем в страшную картинку Ника и содрогнулась от отвращения. – Я как чувствовала, что все плохо кончится. Когда они друг за дружкой появились на моем горизонте – сначала Юрий, следом Иван, а потом еще и Оскар, я насторожилась. Ну, понимаешь, то вообще ни одного знакомого мужчины, кроме Яна Сигизмундыча, а тут сразу целая толпа. В общем, я испугалась. Подумала, а вдруг все это не просто так? Вдруг происходит что-то такое… подозрительное и со мной затеяли какую-то непонятную игру? Я тогда долго перебирала в памяти самые мелкие подробности, но в итоге решила, что все это мои глупые фантазии. И вот теперь выясняется, что кто-то на самом деле желает мне зла.
– А ведь я тебя предупреждала, – не смогла удержаться от упрека Евгения.
– Знаю, – понуро вздохнула Ника, – ты у нас на три аршина в землю видишь, а я просто дура доверчивая.
– Ладно, сейчас не время каяться – надо решать, что делать дальше.
– Хорошо, только сначала мне надо куда-нибудь спрятаться, – сказала Ника и посмотрела на Женьку таким умоляющим взглядом, что у той сердце защемило от жалости.
– Хочешь, я отвезу тебя к своим на дачу? – предложила она.
– Ты что! А если это Юрий за мной охотится? Там он меня сразу найдет.
– Да-а, задачка, – протянула Женька, и в этот миг громко заиграл Никин телефон. Обе девушки настороженно переглянулись. Сделав круглые глаза, Ника решительно потрясла головой, давая понять, что отвечать не собирается. Тогда Евгения запустила руку в ее сумку, вытащила мобильник и взглянула на дисплей.
– Не трепыхайся, – сказала она, – это всего лишь твой рыжий коллега. Надеюсь, его ты ни в чем не подозреваешь?
Ника облегченно вздохнула и приложила трубку к уху.
– Малышева, где ты шляешься? – услышала она хриплый голос Мишука. – Сначала канючит, что у нее денег нету, а потом смывается.
– Миш, да я…
– Все, хорош гундосить и подгребай в контору. Даю тебе пятнадцать минут…
– Двадцать пять? – заискивающе вставила Ника.
Мишук на секунду замолчал, видимо, пораженный ее нахальством, а потом решительно подвел черту:
– Короче, Малышева, шевели булками. Иначе пролетишь мимо бабок.
Операция «Календарь»
Ника все еще пребывала в растрепанных чувствах, поэтому Евгения решила не оставлять ее без присмотра. Она быстренько сделала пару телефонных звонков, после чего торжественно объявила, что до понедельника совершенно свободна и не спустит с Ники глаз.
– А потом? – спросила та угрюмо.
Женька, которая уже успела вернуть себе лишь ненадолго утраченную боевитость, смерила подругу недовольным взглядом.
– Знаешь, Никуся, я тебе, конечно, сочувствую и все такое, но ты горячку-то не пори. Тоже мне, нашла головорезов – Иван, Оскар да Кораблев. Конечно, кто-то из них чего-то темнит, так что нам с тобой надо всего лишь собраться с мыслями и вычислить интригана.
Когда в сопровождении Евгении Ника вошла в приемную «Фотоателье номер 44», то сразу же увидела Мишука – тот, скрестив на груди руки, с мрачным видом восседал верхом на компьютерном столе. По тяжелым мешкам под глазами и лиловому оттенку его физиономии нетрудно было догадаться, что звезда фотобизнеса пребывает в состоянии под названием «после вчерашнего».
– Явилась – не запылилась, – проскрипел Мишук, завидев Нику, и с кряхтеньем сполз со стола. – Ты чего это, Малышева, от работы отлыниваешь?
– Я не отлыниваю, – поспешила заверить его Ника. – Готова приступать прямо сейчас. А что надо делать?
Фотограф задумчиво почесал за ухом, как будто пытаясь припомнить, какое именно задание он приготовил для своей коллеги, потом неторопливо взял со стола уже початую банку пива и сделал несколько гулких глотков. Лицо его чуточку просветлело, и на нем отразилась утерянная было мысль.
– Есть одно отвязное дело, – выдал он наконец. – Теток голых надо будет пощелкать.
Этот ответ произвел на Нику ошеломляющее впечатление. Она остолбенела и, кажется, даже перестала дышать. Во взгляде ее читался такой ужас, как будто Мишук только что предложил ей совершить убийство. Ее раскрытый рот и глаза размером с блюдца выглядели так потешно, что Женька тут же согнулась пополам от хохота, и даже рыжий фотограф скривил губы в болезненной улыбке.
– Эй, Малышева, ты особо-то не депрессируй, – сказал он, – тут не о порнухе речь.
Вскоре выяснилось, что денежная работенка, которой собирался осчастливить Нику расщедрившийся Мишук, заключалась в том, чтобы нащелкать фотографий для подарочного календаря. И даже не столько подарочного, сколько благотворительного. Дело в том, что не так давно в общественной жизни высшего общества произошли кардинальные перемены. В моду нынче вошло вершение добрых дел и фантастическая щедрость, поэтому сильные мира сего почти совсем перестали тусоваться по ночным клубам и выставкам современного искусства и рьяно занялись благотворительностью. В своем стремлении перещеголять друг друга они не ограничивались одними лишь парадными аукционами, поэтому фантазия их не имела границ. Одна из таких фантазий принадлежала новой жене крутого олигарха Бакланова и заключалась в том, чтобы создать календарь с соблазнительными фотографиями молодых светских львиц. Календарь этот
